Mrs.ElenaMarple
13.10.2010, 02:11
Муж приехал с дачи и рассказал историю:
Вчера в садоводстве. Взрыв. Сильный. Окна еле устояли. Потом что-то летит и шмяк - в землю. Он думал война началась. Оказалось все прозаичнее. Ниже его литературная версия событий с точки зрения главного героя и фото:
Баллончик.
Отставной сельский учитель Митрич, или, как правильнее говорить в новые времена – учитель на пенсии Митрич, брел по осеннему лесу близ своего дома в садоводстве… Впрочем, какая разница в каком именно садоводстве? Гораздо важнее для нашего повествования то, что современное утверждение «учитель на пенсии», мягко говоря, не соответствовало своему смыслу. Глядя в свой старенький телевизор, как премьер с гордостью вещает на всю страну о повышении пенсий аж на двести рублей, Митрич даже на пару секунд поверил в искренность премьерского убеждения, что для него лишние десять буханок хлеба в месяц будут являться «серьезным шагом в улучшении благосостояния российских пенсионеров». Благостостоятельная же учительская пенсия Митрича целиком уходила на оплату коммунальных услуг за квартиру, в которой когда-то жили они с женой. Когда-то… Когда тебе уже далеко за 60, а честнее сказать, ближе к 70, жена уже не настолько важна, как прогулка по осеннему лесу с собакой. Потому, жена Митрича Любаша переехала к дочери и зятю, чтобы помогать присматривать за детишками. Квартира же была сдана в аренду, чтобы у старики могли жить на более менее реальные, а не пенсионные деньги.
Места для Митрича в квартире у дочки не хватало – жене Митрича пришлось спать на диванчике в гостиной. Да, и зачем тесниться в городе, когда есть настоящая жизнь на даче, где есть собака – русская спаниелька, в лесу грибы, в озере рыба –словом, настоящая, а не надуманная городская жизнь, которая обратиться в ничто, стоит только прекратить подачу электричества в город. На даче же у Митрича была полная автономия – колодец, огород, да и дровяная печка. Зятек, словно в качестве отступного от Митрича, подарил ему УАЗик – незаменимый для сельской жизни автомобиль. И дрова в нем привезти можно, и кое -что еще… «Кое-чем еще» для Митрича был металл. Металлолом, который принимали за деньги на вес в соседнем поселке. То, что для новых богатеев, понастроивших здоровенные домищи, было хламом, для Митрича было желанной добычей.
Задубевшим от глины и времени носком ялового офицерского сапога Митрич поддевал кипки опавших листьев в поисках красной или бурой шляпки гриба – малого, но не менее желанного лесного трофея, который, в компании с сырожаренной картошечкой и сметаной умел превращаться в царское кушанье. Наиболее желанным, конечно, был красноголовик – нет ему равных по вкусу в жарехе.
Краем глаза Митрич заметил вдалеке отблеск желанного красного цвета. Это был не опавший кленовый лист – не так много в хвойном лесу кленов, но и не грибная шляпка. Сменив очки, Митрич стал всмативаться вдаль. Действительно, вдали что-то краснело. Раздвигая еловые лапы, Митрич стал осторожно пробираться вперед. Выйдя из еловника к просеке, Митрич увидел пять густо-красных баллонов из-под газа, что используют дачники для газовых плит. Пять больших баллонов, в отличном состоянии. Вот дела-то! Вновь сменив очки, Митрич стал изучать алюминиевые бирки на баллонах. А – вот оно: просрочены баллоны-то. Срок годности вышел. Ну и что? Взял баллоны отвез на поверку – и пользуйся на здоровье. Так бы сделал Митрич. Но видно это кто-то из богатеев – зачем ему? Купил новые – и все дела, а эти – в лес…
Баллоны были тяжелые. То, что бросать такое добро в лесу не годиться – сомнений у Митрича не было. С другой стороны газовые баллоны у него были свои. Поменьше, поудобнее, да и проверенные. А эти – кто ж их знает… Постучав очередной раз костяшкой пальца по выпуклому красному боку баллона Мирич решил, что лесной подарок судьбы следует обратить в наличные деньги. Через живой металлический вес. Чуть больше четверти часа понадобилось, чтобы откатить баллоны к старой траншее, наломать лапника и прикрыть находку от посторонних глаз.
Еще час занял путь домой, процесс запуска двигателя у застоявшегося Уазика и короткое сафари через лес. В общем, суд да дело, через два часа Миртич подвел приемщика металлолома к откинутому заднему борту своего вездехода и в сладком предвкушении спросил:
- Ну что? На сколько потянут?
- Митрич! – изрек, икнув, приемщик, - Ты как первый год замужем! Мы ж в изделиях не берем. Только ме-тал-ло-лом! - По слогам продекламировал для пущей доходчивости мужичок. – Правительство запретило. Чтоб страну, понимаешь, не разворовывали! А то прут всякое. А так – лом , он и есть лом. Вот ты, бери свои баллоны, распили их - и вези. Тады приму. Только газ весь сперва спусти – а то рванет, как пилить будешь!
В сердцах жалея зря потраченный бензин, Митрич подъехал к дому. Болгарка у него конечно была. Но вы пробовали когда-нибудь пилить газовые баллоны? Одних дисков уйдет уйма, не говоря уже об электроэнергии. Тут Митрич одернул сам себя: электроэнергия у него была дармовая, как и у всех смекалистых российских мужичков с руками… Газовой резки у Митрича не было – не тот масштаб его металлоломного бизнеса. Что же делать? Митрич в задумчивости ходил возле машины. Неожиданно вспомнились слова приемщика: - «А то рванет»! Так вот оно! Пусть рванет-то! Железо разворотит и все дела. Епть. Было изделие – станет металлолом. Только вот с газом как то надо поосторожнее. И рвануло чтобы, и не убило. Митрич выкатил один баллон и потихоньку надавил гвоздиком на клапан. Характерный запах ударил в нос. Сколько-ж его выпускать-то? А ну как если много выпустить, так и не хватит силы-то железо порвать? А много оставить…
С час Митрич плясал вокруг баллонов, стравливая газ, постукивая молоточком по каждому баллону, пытаясь на слух определить, сколько газа еще осталось. В конце концов, было решено провести первый пробный подрыв. Из старых оконных рам, когда то подобранных на помойке, Митрич поближе к соседскому забору разложил костерок, и подождав немного, пока рамы уверенно займуться пламенем, стал закатывать в костер газовый баллон. Тут, неожиданно он задумался, как лучше поместить баллон в огонь: стоймя или на боку? Будучи учителем, Митрич быстро сообразил, что если от взрыва сорвет крышку по сварным швам, то лежащий на боку баллон может повредить его дом. Поэтому баллон был оставлен в костре стоймя. Наблюдать за взрывом Миритч отошел за компостную кучу.
Момент, когда раздался взрыв, Митрич пропустил – собака дергала его за штанину. Не обращая внимания на исчезнувшие окружающие звуки и боль в ушах, Митрич зачарованно смотрел как раскаленный до красна баллон свечой уходил в небо. Дно все-таки первым оторвало! – подумал Митрич. Как же следующий баллон в костер приспособить –то правильнее будет?
Когда прибежал хозяин коттеджа, что был недавно построен через две улицы, Митрич был еще занят размышлениями о положении баллона. Забавно было смотреть на раскрасневшегося соседа, на насупившихся его рабочих, чьи рты беззвучно открывались все шире и чаще – звука не был слышно. Митрич с минуту постоял, посмотрел на них, но потом решил бросить это бесполезное занятие и, запрокинув голову, вновь и вновь стал представлять огненно-красную ракету, так замечательно стартовавшую с его участка ввысь.
Через две недели следов от преподанного Митричу урока почти не осталось. Зато остались целыми почти все зубы. И свои, и вставные. Уши также заживают. По крайней мере – одно. А на мужиков Митрич не в обиде. Во-первых, зря что-ли они приходили? Их понять можно. А во-вторых, если бы кто-нибудь из соседей Митрича, себе что-либо подобное позволил, Митрич не то чтобы побил – убил бы негодяя на месте!
Вчера в садоводстве. Взрыв. Сильный. Окна еле устояли. Потом что-то летит и шмяк - в землю. Он думал война началась. Оказалось все прозаичнее. Ниже его литературная версия событий с точки зрения главного героя и фото:
Баллончик.
Отставной сельский учитель Митрич, или, как правильнее говорить в новые времена – учитель на пенсии Митрич, брел по осеннему лесу близ своего дома в садоводстве… Впрочем, какая разница в каком именно садоводстве? Гораздо важнее для нашего повествования то, что современное утверждение «учитель на пенсии», мягко говоря, не соответствовало своему смыслу. Глядя в свой старенький телевизор, как премьер с гордостью вещает на всю страну о повышении пенсий аж на двести рублей, Митрич даже на пару секунд поверил в искренность премьерского убеждения, что для него лишние десять буханок хлеба в месяц будут являться «серьезным шагом в улучшении благосостояния российских пенсионеров». Благостостоятельная же учительская пенсия Митрича целиком уходила на оплату коммунальных услуг за квартиру, в которой когда-то жили они с женой. Когда-то… Когда тебе уже далеко за 60, а честнее сказать, ближе к 70, жена уже не настолько важна, как прогулка по осеннему лесу с собакой. Потому, жена Митрича Любаша переехала к дочери и зятю, чтобы помогать присматривать за детишками. Квартира же была сдана в аренду, чтобы у старики могли жить на более менее реальные, а не пенсионные деньги.
Места для Митрича в квартире у дочки не хватало – жене Митрича пришлось спать на диванчике в гостиной. Да, и зачем тесниться в городе, когда есть настоящая жизнь на даче, где есть собака – русская спаниелька, в лесу грибы, в озере рыба –словом, настоящая, а не надуманная городская жизнь, которая обратиться в ничто, стоит только прекратить подачу электричества в город. На даче же у Митрича была полная автономия – колодец, огород, да и дровяная печка. Зятек, словно в качестве отступного от Митрича, подарил ему УАЗик – незаменимый для сельской жизни автомобиль. И дрова в нем привезти можно, и кое -что еще… «Кое-чем еще» для Митрича был металл. Металлолом, который принимали за деньги на вес в соседнем поселке. То, что для новых богатеев, понастроивших здоровенные домищи, было хламом, для Митрича было желанной добычей.
Задубевшим от глины и времени носком ялового офицерского сапога Митрич поддевал кипки опавших листьев в поисках красной или бурой шляпки гриба – малого, но не менее желанного лесного трофея, который, в компании с сырожаренной картошечкой и сметаной умел превращаться в царское кушанье. Наиболее желанным, конечно, был красноголовик – нет ему равных по вкусу в жарехе.
Краем глаза Митрич заметил вдалеке отблеск желанного красного цвета. Это был не опавший кленовый лист – не так много в хвойном лесу кленов, но и не грибная шляпка. Сменив очки, Митрич стал всмативаться вдаль. Действительно, вдали что-то краснело. Раздвигая еловые лапы, Митрич стал осторожно пробираться вперед. Выйдя из еловника к просеке, Митрич увидел пять густо-красных баллонов из-под газа, что используют дачники для газовых плит. Пять больших баллонов, в отличном состоянии. Вот дела-то! Вновь сменив очки, Митрич стал изучать алюминиевые бирки на баллонах. А – вот оно: просрочены баллоны-то. Срок годности вышел. Ну и что? Взял баллоны отвез на поверку – и пользуйся на здоровье. Так бы сделал Митрич. Но видно это кто-то из богатеев – зачем ему? Купил новые – и все дела, а эти – в лес…
Баллоны были тяжелые. То, что бросать такое добро в лесу не годиться – сомнений у Митрича не было. С другой стороны газовые баллоны у него были свои. Поменьше, поудобнее, да и проверенные. А эти – кто ж их знает… Постучав очередной раз костяшкой пальца по выпуклому красному боку баллона Мирич решил, что лесной подарок судьбы следует обратить в наличные деньги. Через живой металлический вес. Чуть больше четверти часа понадобилось, чтобы откатить баллоны к старой траншее, наломать лапника и прикрыть находку от посторонних глаз.
Еще час занял путь домой, процесс запуска двигателя у застоявшегося Уазика и короткое сафари через лес. В общем, суд да дело, через два часа Миртич подвел приемщика металлолома к откинутому заднему борту своего вездехода и в сладком предвкушении спросил:
- Ну что? На сколько потянут?
- Митрич! – изрек, икнув, приемщик, - Ты как первый год замужем! Мы ж в изделиях не берем. Только ме-тал-ло-лом! - По слогам продекламировал для пущей доходчивости мужичок. – Правительство запретило. Чтоб страну, понимаешь, не разворовывали! А то прут всякое. А так – лом , он и есть лом. Вот ты, бери свои баллоны, распили их - и вези. Тады приму. Только газ весь сперва спусти – а то рванет, как пилить будешь!
В сердцах жалея зря потраченный бензин, Митрич подъехал к дому. Болгарка у него конечно была. Но вы пробовали когда-нибудь пилить газовые баллоны? Одних дисков уйдет уйма, не говоря уже об электроэнергии. Тут Митрич одернул сам себя: электроэнергия у него была дармовая, как и у всех смекалистых российских мужичков с руками… Газовой резки у Митрича не было – не тот масштаб его металлоломного бизнеса. Что же делать? Митрич в задумчивости ходил возле машины. Неожиданно вспомнились слова приемщика: - «А то рванет»! Так вот оно! Пусть рванет-то! Железо разворотит и все дела. Епть. Было изделие – станет металлолом. Только вот с газом как то надо поосторожнее. И рвануло чтобы, и не убило. Митрич выкатил один баллон и потихоньку надавил гвоздиком на клапан. Характерный запах ударил в нос. Сколько-ж его выпускать-то? А ну как если много выпустить, так и не хватит силы-то железо порвать? А много оставить…
С час Митрич плясал вокруг баллонов, стравливая газ, постукивая молоточком по каждому баллону, пытаясь на слух определить, сколько газа еще осталось. В конце концов, было решено провести первый пробный подрыв. Из старых оконных рам, когда то подобранных на помойке, Митрич поближе к соседскому забору разложил костерок, и подождав немного, пока рамы уверенно займуться пламенем, стал закатывать в костер газовый баллон. Тут, неожиданно он задумался, как лучше поместить баллон в огонь: стоймя или на боку? Будучи учителем, Митрич быстро сообразил, что если от взрыва сорвет крышку по сварным швам, то лежащий на боку баллон может повредить его дом. Поэтому баллон был оставлен в костре стоймя. Наблюдать за взрывом Миритч отошел за компостную кучу.
Момент, когда раздался взрыв, Митрич пропустил – собака дергала его за штанину. Не обращая внимания на исчезнувшие окружающие звуки и боль в ушах, Митрич зачарованно смотрел как раскаленный до красна баллон свечой уходил в небо. Дно все-таки первым оторвало! – подумал Митрич. Как же следующий баллон в костер приспособить –то правильнее будет?
Когда прибежал хозяин коттеджа, что был недавно построен через две улицы, Митрич был еще занят размышлениями о положении баллона. Забавно было смотреть на раскрасневшегося соседа, на насупившихся его рабочих, чьи рты беззвучно открывались все шире и чаще – звука не был слышно. Митрич с минуту постоял, посмотрел на них, но потом решил бросить это бесполезное занятие и, запрокинув голову, вновь и вновь стал представлять огненно-красную ракету, так замечательно стартовавшую с его участка ввысь.
Через две недели следов от преподанного Митричу урока почти не осталось. Зато остались целыми почти все зубы. И свои, и вставные. Уши также заживают. По крайней мере – одно. А на мужиков Митрич не в обиде. Во-первых, зря что-ли они приходили? Их понять можно. А во-вторых, если бы кто-нибудь из соседей Митрича, себе что-либо подобное позволил, Митрич не то чтобы побил – убил бы негодяя на месте!