[Maxerka]

Мишенька появился на свет семимесячным, и весил столько же, сколько полуторалитровая упаковка сока J7. Он провел в детской больнице, куда его привезли из роддома на второй день после родов, почти месяц.

Я, на удивление врачей, пришла в себя довольно-таки быстро. На удивление – потому что операция оказалась очень сложной, в результате которой мне ампутировали матку. Может, было какое-то осложнение, может, врач неправильно провел операцию – все это в тот момент меня не волновало. Сердце мое разрывалось – хотелось нестись в больницу к Мишеньке и взять на руки Ромчика, который тогда только-только начал вставать на ножки, доверчиво хватаясь за наши с Лешкой пальцы.

Сессию Алексей сдавал буквально с Ромкой на руках, так как малыша не с кем было оставить. Однокурсники по очереди возили по институтскому скверику коляску с улыбающимся Ромкой, пока Леша, предусмотрительно взяв и мою зачетку, бесстрашно входил в аудитории и выходил с торжествующим видом – сердобольные преподаватели, словно сговорившись, не стали нас «заваливать».

Мишаня был совсем не похож на своего брата – спал все ночи напролет, а проснувшись, терпеливо ждал, пока я возьму его из кроватки и накормлю, после чего вновь засыпал. Ромка все время пытался схватить Мишеньку – то за носик, то за ушко, но особенно его интересовали глазки братишки, поэтому нам приходилось не выпускать из вида моего старшего (о, как это странно и неожиданно звучало для меня тогда – старшего) сына.

Ромкин День Рождения мы встречали всей семьей: Лешка, я, маленький Мишенька, мама, приехавшая со своим мужем и сам Ромка, который, словно понимая, что он является «героем дня», бодро вышагивал по квартире, улыбаясь и покусывая неизменную сушку – единственное спасение для его режущихся зубов.

Мама была категорически против того, чтобы я бросила учебу и уговорила бабулю переехать к нам. «Сдашь свою квартиру, накопишь на ремонт и будешь на старости лет жить в нормальных условиях!» – убеждала она бабушку. Бабуля, похоронившая дедушку два года назад и давно уже собирающаяся на пенсию, подумав, согласилась – окна ее дома выходили на шумный Ленинский проспект, по которому вечно, и днем и ночью, куда-то спешили машины, а подоконники, сколько их не протирай, были серыми от копоти. У нас же сразу через дорогу был небольшой парк и окно бывшей маминой комнаты, предназначавшейся бабушке, выходило в тихий дворик.

Несколько лет пролетели незаметно, как пролетает летняя ночь, как высыхает утренняя роса от ярких солнечных лучей. Мы с Лешкой заканчивали институт. Светлана тоже вышла замуж за парня, с которым встречалась больше года – известного на весь район фарцовщика Кирюху и родила дочку Ксению – она всего на полгода была младше нашего Мишеньки. Света иногда «подбрасывала» Ксюню нам и бабушка с удовольствием возилась с тремя малышами. Света тоже часто брала моих мальчишек к себе – трое малышей были почти неразлучны.

Во время зимней сессии я заметила, что Вика, которая на четвертом курсе вроде успокоилась и перестала уделять внимание моему мужу, очень плохо выглядит, ходит заплаканная. Девчонки сказали, что они пытались ее разговорить, но она молчала. Тогда мы всей группой попросила Лешу поговорить с нею. Он пригласил ее в маленькое кафе возле института после лекций, а я демонстративно ушла домой – сказала, что тороплюсь в поликлинику с Мишей, тем более что это было правдой.

Вернувшийся вечером Алексей выглядел потрясенным. Вика прорыдала у него на плече четыре часа. Оказалась, что она на шестом месяце беременности. По ее словам, она поняла, что быть с Лешей ей не суждено и попыталась устроить свою личную жизнь – стала встречаться с немцем лет сорока, который регулярно, каждые две-три недели в течение уже года приезжал в командировки. Фред, как рассказывала Вика, носил ее на руках, и она даже подумать не могла, что он давно женат и является счастливым отцом пятерых детишек. Узнала об этом Вика слишком поздно. Виктория ведь вполне сознательно забеременела и собиралась сообщить об этом Фреду, но тот почему-то не появлялся в Москве почти три месяца. Когда наконец он приехал и позвонил ей, Вика примчалась и сразу «обрадовала» будущего папу, но Фред не только не обрадовался – он грубо обругал Вику, прогнал ее, правда, предварительно дав денег на аборт. Однако на пятом месяце аборт без медицинских показаний делать никто не брался, нашлась лишь какая-то сомнительная акушерка, к которой Вика решила обратиться только в крайнем случае. А деньги Фреда она быстро истратила. Родители Вики жили в Смоленске, поэтому, конечно же, ничего не ведали о случившемся. И вот уже три недели Вика не имела представления о том, как ей быть. Становиться матерью она не желала категорически – ребенок без отца был ей не нужен. Малыш изначально являлся «ступенькой» к замужеству в Германию, Вика хотела осчастливить взрослого мужчину, у которого, как она полагала, еще нет детей, но Фред лишь разозлился – шестой ребенок от любовницы совсем не входил в его планы. Лешка попытался уговорить Вику оставить малыша, но столкнулся с яростным выпадом: «Кому он нужен, этот ребенок?!? Тебе? Вот и забирай! Но сначала стань ему отцом, потому что позориться – рожать без мужа – я не буду!».