И не было от тебя звонков, и мы не виделись - дни и годы, и мы привыкли, что так - легко, и взяли это - в привычку, в моду, себе в уме, намотав на ус, назло, на вечную, в общем, память, и кто сломается первым - трус, а кто сломает - решайте сами, и мы пошли, как поток машин - один налево, другой - направо, сломались... Только вот не решим, кто окровавленный, кто - кровавый, кто потерял нас, а кто нашел, игра запутана, проще - выйти. И мы не видимся, хорошо?
- Привет, мой Марс! - Не скучай, Юпитер. - Ты как? - Как ты... Все одно - одно, перелицованно, нераздельно, и мир вот-вот полетит вверх дном - и небо станет для нас постелью, и мы сойдем наконец с орбит, чтоб пересечься - хотя бы взглядом...
Ведь только мертвое не болит, а мы живые - и мы не рядом, и мы не виделись - сотни лет, что люди скомкали в две недели, и память - вечно - кровавит след, как сами, глупые, захотели, жизнь, раздвоившись, течет рекой, почти по-невски - в гранит одета...
И не было - от тебя звонков.
И не было - от меня ответа.
© Copyright:
Кот Басё, 2009
__________________
Вид пропасти должен рождать мысли не о бездне, а о мосте.
Единственный человек, с которым ты должен сравнивать себя, это ты в прошлом. И единственный человек, лучше которого ты должен быть, это ты сейчас.
Джонатан понял, почему так коротка жизнь чаек: ее съедает скука, страх и злоба,
но он забыл о скуке, страхе и злобе и прожил долгую счастливую жизнь. (Ричард Бах. Чайка по имени Джонатан Ливингстон)