Детей много не бывает

[fosterm@ma]

Сообщение от billow

А можете рассказать про взаимоотношения с кровными родственниками? Кто-нибудь из нынешних детей с ними общается?

У нас есть очень хорошая бабушка. Мать отца ребенка. Из трех детей семьи она забрала одного, отец (первый брак матери) второго, мне достался третий. У бабушки однушка, где живет она, ее дочь моего возраста - инвалид детства, не обслуживающая себя, тяжелая форма ДЦП, до недавнего времени (т.е.,когда забрали детей, еще так было) еще и муж с онкологией, тот самый сын (папа моего ребенка) и его жена, лишенные РП, но дружные такие алкоголики. Деградация у детей бабушки серьезная, а вот бабушка - замечательная. Ездит к нам, когда может. Мы с удовольствием ее принимаем.
Есть несколько историй с мамами, ни одна не закончилась появлением отношений с ребенком, но каждая включала попытку их построить. Во всяком случае - искать эти дети мам не будут, это точно
Пойду, поищу, где я их писала (писала где-то). Постараюсь принести.

[Coeur]

Сообщение от marilandi

+100. Я тоже, пока жила с родителями, никак не могла понять, что все так громко кричат, что хозяйство вести так сложно Все же "само" в конце концов, убирается

А я еще хихикала над мамиными словами "Учись все делать быстрее"

[fosterm@ma]

Хотела найти текст про родственников, и наткнулась на записки про адаптацию из блога, которые были вынесены на форум Семейство несколько лет назад. Оставлю тут - вдруг кому поможет. А про родственников пока не найду - не успеваю, обед готов, а мне пора лететь.

"Конечно, научных трудов по этой теме много. Но я думаю, что живой опыт, живое общение и не отягощенная глубокими научными познаниями мысль - то, что нам всем не будет лишним и при наличии этих трудов...
Вот что у меня начало писаться в блог:
Когда в семью приходит ребенок, особенно, если он уже старше пяти лет, состояние семьи, и, в первую очередь, матери можно описать фразой «Ночь простоять, да день продержаться». Если позволить себе какие-то прогнозы, надежды или планы относительно нового ребенка, с большой вероятностью накроет волной отчаяния. И ни ребенку, ни матери это не поможет, а совсем наоборот.
Я теперь уже умею извлекать из этого времени и состояния семьи для себя удовольствие и пользу. Что касается семьи, то новый ребенок, как индикатор, показывает все слабые места и нерешенные проблемы. Как мы , проверяя на предмет наличия дырки велосипедную камеру, накачиваем ее и опускаем в ванну – так и новый приемный ребенок «опускает в ванну» сразу всех. Притворное, проблемное, ждущее разрешения – сразу начинает «шипеть» и не увидит пузырьки только тот, кто сильно этого не хочет…
Удовольствие этой ситуации в первую очередь в том, что это возможность получить совершенно новый опыт и сделать шаг вперед в собственном развитии. А во вторую очередь - в том, что у каждого из нас есть собственные нерешенные проблемы и комплексы, и в такой ситуации у нас появляется настоящий шанс увидеть их (те же пузырьки в ванне) и изменить собственную жизнь к лучшему.
4 года назад, имея семерых детей, одной из которых было 19, а остальным – от двух до (всего лишь!) одиннадцати, имея опыт воспитания двух поколений детей до этого и 37 лет собственного возраста, я получила в семью делинквентного подростка и в течение 2 месяцев он один адаптировался к новым условиям жизни, а мы все адаптировались к нему. Надо сказать, что к моменту его появления семья наша была такая вся благостная, что мне казалось – я достигла совершенства и как мать, и как воспитатель своих детей. (Вот дура )
Жизнь текла спокойно, размеренно, самые острые ощущения , которые у нас были – праздники и аттракционы. Детки ходили в православную воскресную школу, меня больше занимали вопросы пошива костюмов для праздников, чем воспитания – все и так казалось идеальным.
Когда решение было принято, я не имела ни малейшего представления, что, собственно, делать – ни настолько «трудных» детей у меня не было, ни знаний, отчего это бывает.
В жизни мне очень повезло – в институте у меня было несколько настоящих Учителей.
Один из уроков, которые прочно «посадили» эти люди в моей голове – «Ищи информацию, учись, старайся понять природу явления – только так начинается взаимодействие взрослого и ребенка. Пока ты не понял, почему ребенок ведет себя именно так – даже не пытайся воздействовать, просто постарайся , чтобы его потребности были удовлетворены»

И я начала удовлетворять потребности. Ребенок получил в пользование отдельную комнату (поселить его с любым из имеющихся в семье детей значило поставить этого ребенка в ситуацию , которую даже предсказать было невозможно). В комнату поставили телевизор и компьютер. В комп загрузили несколько игрушек, в которые играли дети в семье – авто- и авиа – симуляторы, стратегии…но все это не понадобилось. Для нового ребенка в компьютерном мире существовала одна игра - Контра.С ударением на последнем слоге (кто не знает - Counter-Strike, ходилка-стрелялка). К концу первого дня она была поставлена вместо всего того «отстоя», который ребенку загрузили изначально…
Обеспечив таким образом себе свободное от нового ребенка время, я первым делом, постаралась продумать, что для меня важнее всего в его поведении. Я задавала себе вопросы и старалась честно на них отвечать. Зная , что одномоментно «отработать» все не получится, я выделила для себя самое важное на первое время. Его безопасность, мое спокойствие за его безопасность. С этим я пришла к нему через 3 часа после нашего приезда. Для начала я дала ему телефон ( у него, разумеется, не было), старый аппарат мужа, ничего «навороченного» и сказала, что моя первая и главная просьба – никогда не выходить из дома без телефона, заботиться о том, чтобы он был заряжен и всегда быть в доступности. Сразу сказала, что будут и другие просьбы, но потом, не сейчас и не сегодня.
Предложила съездить на ближайшее озеро (было начало июля), он отказался. Я ушла. Чтобы окунуться в мир захватывающей литературы про подростковые девиации, акцентуации и прочую интересную информацию.
В первые дни я была так самонадеянна, что полагала : со временем он станет есть со всеми за большим столом (так было всегда). Он не спорил (не в его характере), в первые дни он даже не игнорировал меня, не отворачивался, не грубил – все это было потом…Сначала он старался «быть хорошим», насколько мог. Он не позволял себе быть собой. И он пришел к столу, и прилежно ковырял вилкой в тарелке с ужином. И не съел ни кусочка. Слава Богу, у меня хоть на то, чтобы не трогать его хватило ума. День на третий я принесла ему тарелку в комнату еще до того, как все сели за стол. И сказала : “Может, ты хотя бы у себя что-нибудь съешь…» И он поднял на меня глаза и взял тарелку из моих рук. И принес ее без крупинки еды ровно тогда, когда я убирала со стола. И сказал «спасибо».

С этого дня он сам носил еду в свою норку. Я так до сих пор рада, что позволила это. Ему нужна была именно норка. Убежище. Это именно для него было необходимым условием адаптации. Если бы ему пришлось делить комнату с кем бы то ни было – он не остался бы с нами, не смог бы перестроиться.
А потом были первые разговоры. Хотя правильнее сказать – монологи. К этому времени я прочла Байярдов, «Ваш беспокойный подросток». Они там очень хорошо объясняют, как разговаривать с большим ребенком. Я поверила Байярдам – и выиграла у ребенкиной судьбы его доверие. Я только слушала. Стоило ему , зайдя, к примеру, на кухню, где я готовила, сказать какую-то повествовательную фразу – и я поворачивалась к нему с мыслью «Мне интересно все, что бы ты ни сказал» (мысль отражается в наших глазах, она обязательна). Если день был удачный, он мог сказать не одну фразу. Тогда я , молча кивая или просто время от времени взглядывая ему в глаза, делала бутерброд и молча же подвигала ему, садилась за стол – и пришел день, когда он стал присаживаться и есть этот бутерброд, продолжая рассказывать с набитым ртом. Я не стала бы слушать никого из своих детей , пока они не прожевали бы – кроме него. Я сказала себе, что не стану хотеть двух изменений сразу. И единственное изменение, которое нужно было мне в то время – его готовность разговаривать со мной

И тогда я поняла, что это и есть самое главное. То, что проговаривает ребенок и есть ключ к пониманию того, что с ним происходило до меня, происходит теперь и будет происходить , если у нас получится понять друг друга. Но, если ребенка должен понять родитель, то ребенок не должен родителя понять – это старший должен так общаться с ребенком, чтобы быть ему понятным. (во завернула, как всегда)

Была во всем происходящем и какая-то необъяснимая составляющая. Например, еще со времен адаптации первого моего поколения, у меня был секрет (открываю, премьера) –
Я мысленно разговаривала с трудным ребенком, говоря ему про себя такие вещи, которые не сказала бы вслух из разных соображений. В этот раз я очень часто, взглянув на него, например, в машине, думала – «Позволь мне быть с тобой, как с моим ребенком, если ты согласишься им стать, я тебя не подведу». Это была моя мантра, заклинание и молитва специально для него. И однажды, когда мы молча шли рядом в поликлинику, и я , привычно взглянув на него очень коротким взглядом и уже не глядя договаривала словосочетание «я тебя не подведу» - он вдруг повернулся ко мне, не сбавляя шага и очень четко сказал «Я знаю, я не могу». Я сказала вслух «Я буду ждать». Он улыбнулся и сказал : «Жди». Меня в этот момент холодным потом окатило – я явственно поняла, что именно было сказано вслух. Я не проговорилась, точно знаю. Начальная фраза была сказана про себя.

Дальше про адаптацию:
Первый срыв был разрушительной силы. Это не был первый мой ребенок, не был даже первый ребенок, который был к моменту нашей встречи подростком, я знала, что за первоначальным периодом желания ребенка понравиться всегда следует откат. Сама для себя уже понимала к тому времени механизм : все силы брошены на то, чтобы быть таким, каким ребенок хочет, чтобы его видели новые значимые для него люди. Рано или поздно силы иссякают, иногда и взрослые способствуют этому – и ребенок вдруг обрушивается туда, откуда одной лишь своей волей поднимал сам себя за волосы, несчастный маленький Мюнхгаузен – туда, где он такой, как есть. И откуда и надо начинать новый путь. Не так уж трудно проходит этот момент адаптации в семьях, где родителям удается доказать ребенку (а сначала – себе), что он, ребенок, нужен им любой. Даже самый ужасный. Если это удается, снимается самый главный враг ребенка, родителей и удачной адаптации – страх снова пережить предательство. Проще это состояние ребенка можно выразить словами : «Все равно и вы меня бросите, лучше уж я сам»

[fosterm@ma]

Два месяца жизни, в которой я уже не представляла, что можно было жить без него, закончились в один вечер. За 2 дня до 1 сентября, за одну ночь до того дня, который был назначен нам в отделе охраны детства для принятия решения по дальнейшему оформлению, до этого дня ребенок был у нас по гостевому заявлению. Накануне срыва нас посетила одна из воспитательниц интерната. О чем она говорила с ребенком , я не знаю до сих пор. Он не рассказал, а я никогда не спрашивала и не спрошу. После этого разговора он ни разу не вышел из своей комнаты, когда я к нему заходила – молчал и отворачивался. Потом, когда я занималась другими детьми, оставил на компьютерном столе телефон – и исчез…

Не зря я слушала его 2 месяца – я знала , где его найти. Но мест было много и нашла в начале второго ночи – впервые пьяным. Настолько, что не с кем и не о чем было говорить, я просто положила его в машину, отвезла домой и так же выгрузила на кровать. Сидела рядом всю оставшуюся ночь, молилась его святому и просила оставить его со мной только если это хоть сколько-нибудь ему поможет, даже если так будет всегда. Говорила это – и сама себе ужасалась. Думала о том, насколько это ужасно для других детей, это сейчас они спят – думала – а если все это будет постоянно, то увидят рано или поздно, и спрашивала сама себя – «Зря забрала?” И готова была сама себя ударить за этот вопрос.
Вот только в ту ночь я поняла, что ребенок уже мой, уже стал моим родным ребенком. Оставалось стать для него матерью…

Назавтра в отделе охраны детства он сказал, что возвращается в интернат.
Сказать, что у меня было горе – не сказать ничего. У него при мне спросили, собирается ли он еще к нам в гости, я уже видела, что он готов сказать «Нет». И я сжала его пальцы и прошептала «Пожалуйста!» Он посмотрел на меня взглядом человека, которому сказали, что – то невероятное. Инспектор, которая не видела этого, потому, что в этот момент подняла трубку, положила ее и повторила вопрос. Ребенок сказал “Да, если можно».
Мы шли домой и я ничего не видела. Он шел и молчал. В какой-то момент я остановилась и стала искать в сумке носовой платок. И не могла найти. Ребенок взял у меня сумку, нашел пачку , протянул мне, и, пока я высмаркивалась, закрыл все замки, которые я открыла, переложил телефон, который я всегда долго ищу в недрах сумки, и сказал «Твой телефон во внешнем кармане».
Я не говорила вслух, что ищу платок. Это меня добило. Как плотину прорвало – я ему сказала все, что я об этом думаю. Слова лились из меня таким же потоком, как и слезы.
Он побледнел (хотя и так бледный, всегда) и выглядел ошеломленным. Когда он стал моргать (признак растерянности, которая для него – недопустимое состояние), я опомнилась. Заткнула свой фонтан и заставила себя подумать о нем : «Прости, я сейчас успокоюсь…ладно, ты едешь завтра в интернат. Когда ты приедешь домой? В эту субботу?” Он сказал “Ты не знаешь, какой я” Я сказала “Помоги мне узнать” ( прокручивая этот разговор тысячу раз в голове в последующие ужасные 8 месяцев интерната, я очень жалела, что не сказала “Это неважно, я знаю, что ты мой сын”) А он сказал, очень грустно, но очень твердо “Нафиг надо”. И добавил, повернувшись ко мне – “Странная ты. Ну нафига тебе проблемы?”

Следующий период адаптации прошел в интернате, поэтому растянулся на немыслимые для меня 8 месяцев. Дома ребенок был полсубботы и воскресенье, и не всегда. Когда-то воспитатель не отпускал за что-то, в декабре был очередной откат – мальчик пил в интернате практически каждый вечер после ухода воспитателей. Он сообщал мне об этом сам по телефону, но я ничего не могла сделать сама и не могла сказать кому бы то ни было в интернате – почему, это отдельный очень большой вопрос. К адаптации отношение имеет, но рассматривать этот вопрос я пока не готова…
Я каждый вечер разговаривала с ним, рассказывала обо всем, что происходило в семье, его комната была таким заповедником – мы не пользовались ею, чтобы у ребенка было место, которое он мог считать своим.
После зимних каникул (дома) он стал приезжать каждый день. Он тратил на дорогу все свободное время, чтобы полчаса побыть дома (до интерната 2 транспортные пересадки по нескольку остановок на каждой). Я готовилась к этому, ждала его и однажды в такой приезд он сказал: «Я не буду больше пить. Я тебе обещаю» Признаюсь – я не поверила ему. Не сказала, конечно (Слава Богу!), но совершенно не поверила. Я не поняла еще тогда, что это - самый честный человек изо всех, кого я знаю. Он сдержал это обещание. Никакая компания его больше не соблазнила за три с лишним года…

В марте ему исполнилось 16. Его день рождения был первым днем весенних каникул. Мы отмечали этот праздник дома и я сказала, поздравляя его, ему одному, что очень благодарна его матери за то, что она родила его для меня. Он посмотрел мне в глаза таким пронзительным , долгим взглядом, что, помню, я стала лихорадочно думать, ЧТО в этом может быть неприятного или обидного. Встречный мой взгляд, наверно, был растерянным, потому, что его взгляд потеплел, и – мне до сих пор кажется, что неожиданно для себя самого - он сказал « Я хочу домой насовсем».

А теперь, учитывая, что речь об адаптации, а не об одном ее случае, я хотела бы описать еще несколько примеров, чтобы на них показать те закономерности, которые мне уже очевидны. И поэтому тот случай, о котором рассказывала, я оставлю (на время, потому, что этим адаптация не закончилась, интернат ее просто "отодвинул" и дома мы огребли все то, что полагалось огрести), и перенесусь на десятилетие назад, во время адаптации девочки, которой было тогда неполных 2 года:

[fosterm@ma]

У меня не получилось не разделить, оказывается, сообщение - до 10 000 знаков. Простите за "много".

Продолжаю:
В отличие от подростка, который или проговаривает что-то (и можно услышать и понять), или показывает своим поведением что-то (и можно тоже научиться понимать этот своеобразный выворотный язык), ребенок неполных двух лет – совсем другое дело.
Когда у меня такой ребенок появился впервые, я, наивная, думала, что полное удовлетворение всех потребностей + море ласки и игр + всякие развивающие занятия – и мы получим через какое-то время обычного счастливого ребенка. Не тут –то было. Дети такого возраста в моих руках в первые месяцы жизни дома вели себя по-разному. Был беспричинный (как казалось) крик, приводивший меня в состояние, близкое к неадекватному; было молчание и безвольное повиновение всему, что с ним ни сделают; была агрессия и неспособность хоть сколько-нибудь защитить себя даже от луча солнца, бьющего в глаза. Девочка, о которой я сейчас расскажу, появилась у меня тогда, когда я уже имела какое-то представление о том, что может быть. Ее нашли в лесополосе,через месяц в больнице отдали в семью еще без статуса, по неизвестным мне причинам семья от девочки отказалась, кажется, спустя месяц – статуса все еще не было, мне позвонили из УО. Ребенка на тот момент я не хотела совершенно, даже не думала об этом. Но – у меня был на тот момент ребенок такого же возраста, еще один – на 2 года старше, а остальные – старше 10 лет, в основном, опять же, уже выросшие со мной старшие подростки (им сейчас ближе к 30 ). К сожалению, этого самого младшего старшие дети сами делали центром вселенной, и процесс был плохо контролируем мной. То есть – только я отворачивалась – и кто-нибудь этой живой кукле старался облегчить жизнь.Я не раз уже подумывала, что спасти младшего может только еще меньший. Девочка была младше ровно на полгода и 1 день. Я вдруг подумала «Двойня?” – и помчалась уговаривать мужа.
Аргументы «двойня» и «перестанет быть пупом Земли» мужа убедили, он пошел за машиной.
Девочка сидела неподвижно в одной позе. Попытки поменять ее положение вызывали гудение басом . Очень громкое гудение. Вызывало ассоциации с иерихонской трубой.
Голова ее была наклонена и она иногда взглядывала из-под крутого лба одними зрачками глаз, не меняя положения ни на миллиметр. О горшке у нее либо не было понятия, либо в ее планы он просто не входил. Все, что ей предлагали покушать (никаких высоких стульчиков! Только там же на ковре, куда нелегкая занесла меня посадить ее в первые минуты) она заглатывала со скоростью курьерского поезда и никак ничего по этому поводу не выражала. Руками при этом она не пользовалась, на предложения взять в ручки чашку-поилку «даже зрачком не вела». Одеть ей подгузник оказалось делом , подвластным разве что хладнокровному истязателю – гудение , плавно переходящее в ультразвук оглашало окрестности и, думаю, достигало самых отдаленных уголков всех примыкающих квартир. Ковер мы выбросили очень скоро – не шучу.
Ее ровесник, разговаривающий сложносочиненными предложениями, выращенный в лучших традициях Филадельфийской научной мысли, Глена Домана и Сесиль Лупан, ходил вокруг и пытался пообщаться. С таким же успехом он мог попробовать поговорить со своим горшком.

Старшие дети сравнивали своего «любимца» с малышкой и испытывали к ней недвусмысленные чувства. Мне пришлось усадить этот непамятливый народ за большой стол и прочитать им некоторого размера лекцию по введению в педагогику, психологию и человеколюбие, сдобренную большой порцией примеров из их недавнего прошлого. Жесткая была лекция, сейчас, наверно, не стала бы так…
И – вот оно, время первой параллели: и с подростком, и с такой малышкой есть одно правило, которое работает и которое я помню в первую очередь: нельзя хотеть сразу двух изменений. Непосильно это для человека – сразу взять и стать таким, как почему-то кому-то «должен». Правильно помнить, что не должен. Ни нам, ни кому бы то ни было еще.
Можно подумать и расставить в порядке убывания значимости то, что нам хотелось бы ребенку объяснить. И начать с первого – но только с этого одного первого, а не «и гулять надо, и есть самой начинать надо, и к горшку сейчас приучим, и спать будет тогда, когда я сказала, и сейчас же заниматься, и так отстала, надо догонять, и сейчас же достань руку изо рта, и перестань качаться»…это даже не все, что бывает.
Конечно, иногда ребенок уже готов сам к изменениям – и тогда все плавно перетекает одно в другое и есть результат во всем сразу. Такое впечатление, что детка очень хотела так жить, просто никто не предлагал…идеальный случай, но бывает. У меня было однажды. Но тогда и противодействия нет. А если есть – то только по очереди…недели по три на каждый пункт , не меньше.
Мы начали с общения. Не с горшка, нет – хотя очень хотелось…да всего хотелось, но начали – с общения. Садились рядом играть. Спрашивали у детки, не дожидались ответа, и снова спрашивали, словно она ответила. Подвигали ей какие-то игрушки и оставляли там, нетронутыми, но и не забранными нами. Рассказывали, что будем дальше делать. Читали Ушинского, хотя Ушинский у нас закончился месяцев в 10. Смотрели Сутеева и показывали ей. Она, умничка, на Сутеева сразу скосила зрачки посмотреть – и - чудо! – повернула голову. Сутеева она полюбила сразу и навсегда. С возрастом у нее обнаружились немалые способности к рисованию, она рисует сама и сюжетов не занимать. И только рисунки Сутеева она бережно копирует себе в девчоночьи дневнички и раскрашивает до сих пор…

[GigaMama]

Людмила! У меня к Вам вопрос. Отпускаете ли Вы детей на выезд с классом или со школой на пару дней в Великий Пост, в частности, получается - на Вербное Воскресенье?

[fosterm@ma]

Сообщение от GigaMama

Людмила! У меня к Вам вопрос. Отпускаете ли Вы детей на выезд с классом или со школой на пару дней в Великий Пост, в частности, получается - на Вербное Воскресенье?

Так интересно: заскочила на минуту положить очередной кусок - и как раз через пару минут после вопроса - как позвали
У нас никто никуда в эти выходные, на Вербное, не выезжает. Но, если бы ребенку это по каким-то причинам было нужно - то да. Дело в том, что у нас не очень принято "отпускать или не отпускать" - дети в подавляющем большинстве случаев сами решают, куда поедут или пойдут, особенно с классом. Только я думаю, не без оснований, что наши дети в праздники, которые празднуются в семье, никуда сами не захотят. Вот пристегнуть к нам пару-пятерку друзей школьных - это да (если нужно - могу рассказать основания для такой уверенности).
А теперь - кусок, который нашла еще, тоже про адаптацию. Несколько трудночитаемый и труднопринимаемый (по себе сужу - пока со мной не случилось, не стала бы читать) - но вдруг, опять же, кому-то поможет:

"Вот - написала:
Я была гораздо глупее себя сегодняшней, про адаптацию даже не слышала и нарабатывала свой опыт, творя глупость за глупостью, «методом тыка» определяя, что принесло результат, а что нет. Никакой литературы по этому вопросу у меня в доступности не было, в педагогическом ВУЗе я узнала , что такое депривация и госпитализм. Больше узкоспециальных знаний я там не получила. Все остальное было применимо к обычным детям, и далеко не всегда – к моим, особенно в первые месяцы жизни дома.
Ребенок (даже пол указывать не буду, так и буду называть – ребенок) был довольно большим, когда мы с ним встретились. Лет ему было в районе 10 ( если я скажу, что ему было 9 – то это для знающих меня близко один определенный ребенок, если скажу, что 11- три ребенка, если 10 – два, поэтому, чтобы не было конкретики ни для кого, ему было от 9 до 11). В первые четыре дня это было существо, не выпускающее мою руку и заглядывающее в глаза. Прилипшее ко мне в избытке нерастраченных сыновне-дочерних чувств. Но уже на пятое утро я увидела мрачное создание, которое разговаривало со мной неохотно, смотрело в угол и выражало высокую степень недовольства жизнью. Я решила, что ребенок не с той ноги встал и весело игнорировала это изменение, пытаясь растормошить и вовлечь в жизнь. Но, чем больше я старалась, тем больше оно (дитя) надувалось и пыталось залезть в угол.
Мы с детьми собирались на улицу. Ребенок категорически отказался одеваться, требовал, чтобы «оставили в группе». Я все-таки умудрилась (идиотка!) одеть и вытащить на улицу. С каждой минутой поведение ребенка становилось все ужаснее. Ноги еле передвигались, на других детей это создание кричало, цеплялось к каким-то (мне казалось) мелочам – толкнули, выходя из подъездной двери, шли слишком близко…я трогала лоб через каждые пару минут. Но никаких признаков даже легкой простуды не было.
Та прогулка без преувеличений была самой мучительной прогулкой за всю мою жизнь.
Мы вернулись домой. Обедать ребенок тоже не стал. Когда я стала уговаривать (четырежды идиотка!), в тарелку с супом положился кусок хлеба и довольно большой ребенок стал реветь , что не будет есть, если хлеб утонул. (Я подумала – каюсь – о том, что ребенок психически нездоров) Попыталась налить новую тарелку – она была перевернута на колени через несколько минут. Суп был не очень горячий, я потащила ребенка в ванную переодеваться. С одежды лилось, я попросила залезть в ванную и там снять с себя все «до трусов», ушла за одеждой. Вернулась. Худенький ребенок с огромным животом (как у лягушки ) навел на мысль.
- у тебя живот болит?
- да.
- что же ты не сказал(а)!
Молчание. В поликлинику поздно по времени. Я вызвала скорую. Честно сказала, что острого состояния нет, но хотела бы исключить аппендицит хотя бы…
Приехала бригада из пожилого мужчины –врача и медсестры лет 40. Положили ребенка, стали задавать вопросы, и тут даже я вдруг все поняла. Осенило. Спросили про стул – а я не думала об этом, я не видела – ходил ребенок, не ходил, как - для меня не существовало таких вопросов с детьми такого возраста…тогда…
Доктор пощупал живот – «Вот оно что у нас!»
Очищали кишечник в больнице – у меня в доме тогда не было простого приспособления под названием кружка Эсмарха . Бедное дитя извергло из себя количество каловых масс, которого хватило бы на троих взрослых . При этом близлежащие извлекали фрагментами – они были недельной, как минимум, давности, ребенок сам уже и не смог бы с этим справиться…
И я помню до сих пор – еще опухшее от слез лицо, еще тройные всхлипы, сотрясающие все тщедушное тельце, разом лишившееся живота – и уже столько успокоенности и счастья, что это закончилось. Я впервые прижала к себе этого ребенка. Посадила на колени, обняла – и оно (дитя, сокровище, счастье) прижалось , так доверчиво, так облегченно.
Ну, если из песни слов не выкидывать, то хеппи энд наступил не так уж и скоро. Кто через это проходил – знает. Комнатной температуры минералка с магнием (искали по всему городу) утром, строго через полчаса – завтрак, потом – свечка сначала с новокаином, спустя несколько дней – с папаверином, потом, кажется, с глицерином, уже плохо помню…через 20 минут – в туалет, опереться на ножки, спинку прямо…..
Надо ли говорить, что все последующие дети, любого возраста, были избавлены от такого стресса. Я видела , как они ходили в туалет.Для того, чтобы это видеть ведь не нужно идти туда с ними, даже голову не нужно поворачивать - просто помнить об этом и отмечать про себя - "Так, сегодня уже сходила...". Потому, что это уже стало для меня важным, обязательным. И (были случаи) когда я видела какой-то непорядок, то разбиралась с этим куда менее травматичным способом – свеклой на столе, компотом из чернослива или просто помытыми и предложенными ребенку как лакомство сухофруктами с его преобладанием, в самом крайнем – одном – случае у нас еще было время на дюфалак.
А я ведь думала – психически больной ребенок"

[billow]

Вот, воооот! А когда я говорю, что процессы адаптации у животных и детей очень похожи, меня чуть ли не в ереси обвиняют Те же проблемы, те же лекарства в аптечке

[Allinka]

Людмила,прочитала,как многие,на одном дыхании.Хочу сказать,что Вы не просто прекрасный,умный,добрый человек.Вы -удивительная Мама, с большой буквы.Позвольте,пожать Вашу руку,снять перед Вами шляпу,и поклонится до земли.Вот так все сразу и сделать!!!!Спасибо Вам!!!!!

[GigaMama]

Спасибо, Людмила.
Так получилось, что Илья с классом как раз на субботу-воскресенье уезжает за город. Поездка посвящена 50-летию со дня полета человека в космос. Мне Илья говорил, что ему не так, чтобы хотелось. И я тоже не давала учительнице окончательного ответа, но потом она меня уговорила. А теперь выяснилось, что у Илюши в субботу в малом зале Филармонии, состоится отчетный концерт хора мальчиков, приуроченный к 40-летию музыкальной школы. И каждый мальчик на счету. И, если учесть, что непоющие мальчики через год занятий с руководителем хора, становятся поющими, имеющими и слух, и голос - наверное, потому, что хор мальчиков - это ее детище, которое она пестует уже не один десяток лет. У нее пел и Федя. Сейчас он тоже занимается у этого руководителя, но уже в молодежном хоре. Она десять лет, в свое время, пела в церковном хоре. И моему сыну Феде она рекомендовала подумать о своем будущем именно в этом плане. И Федька еще в прошлую пятницу сказал Илье, что ОВ (руководитель хора) просила напомнить ему о субботнем концерте. Илья ответил, что все мне рассказал. .. А на деле -... не сказал. И в понедельник я выдала ему деньги на поездку с моим окончательным "Добро." Кстати, несколько лет назад мы принимали Минский хор мальчиков "Красавик". А в этом году, совсем скоро, к нам приезжает хор "Парус" - тоже из Минска. Может быть, Вы слышали? Дети размещаются в семьях. В прошлый раз у нас жило двое мальчиков, в этот - как получится.
Теперь получается так, что если Илья не поедет с классом - он подведет детей - у них уже сформированы команды - там будут различные конкурсы... а если не пойдет на годовой концерт - то подведет преподавателя, и мальчиков - тоже. Получилось - сесть на два стула. Что делать - ума не приложу.