Про людей, которые приходят в этот домик на работу.
Крик… громкий. Какой-то страшный, затягивающий. Чувствую, что к горлу подкатывает тошнота. Находиться там совсем невыносимо. Хочется убежать и никогда его не слышать. Он то нарастает, то переходит в судорожные всхлипывания. Но я не ухожу, не убегаю. Я сижу в коридоре и жду Глав. Врача. Я слышу, как голос в изоляторе кого-то пытается убаюкать, что-то говорит тому, кому сейчас больно. Как этот голос за дверью не сходит с ума от этого? Через несколько дней мне удалось познакомиться с обладательницей этого спокойного голоса. Это невысокая женщина с очень плавными и спокойными движениями, очень смиренным и …каким-то.. взглядом, слово к которому я не подберу. Но если бы она была в одежде монахини, то я думаю Вы бы поняли о каком взгляде я говорю. Она там одна. Дверь с надписью Изолятор, несколько детей и она. Как она выдерживает это? Она вышла, чтобы посмотреть на мальчика, который громко скакал за дверью Это был мой Данька. Мы играли. Она помнит его. Помнит, а он ее нет. Он был тогда совсем маленький и его из больницы, где от него отказалась мама отправили в этот изолятор. Она носила его на руках и пела ему колыбельные, когда он плакал, интересно, какие колыбельные ему нравились? Как морщилось его личико когда он собирался заплакать или улыбнуться? Она очень хотела посмотреть на моего сына, каким он сейчас стал. Она сказала «Храни Вас господь. Он очень хороший у Вас мальчик» и ушла баюкать девочку, которая лежит там на растяжках, которой больно и неуютно и она, чтобы не затекало тело шевелится, пытаясь найти удобное положение (я не видела эту девочку и не заходила туда, конечно. Она рассказала мне про нее). Данька не реагирует на плач, крик от боли. Он привык к этим звукам, как привыкают домашние дети к запаху печеного утреннего хлеба. Для него это обычно и привычно. Он не поворачивает в ту сторону головку и не замирает столбиком, как это делает мой племянник если слышит детский чужой плач. Потом была еще одна наша встреча. Тот же детский голос плакал, а я сидела в холле, ожидая Даньку после обеда. Она вышла в проем двери. На руках лежал ребенок… Что-то совсем крошечное. Оно было таким маленьким, что вязанные розовые пинетки, как мне тогда казалось закрывали всю ножку. В белой распашонке и белых ползунках. Лицо… таким когда-то раньше был Данька. Сплющенный и вывернутый нос с развороченной губой. Это существо мяукало, как только его прекращали качать. Этому существу в пинетках было… 6 месяцев. Я смотрела издалека и чувствовала, что я беспомощна. Мы поговорили немного. Она сказала фразу… «а их все приносят и приносят»… страшно. Воспитательница, которая привела Даньку спросила: «новенькие?». «Да, новеньких привезли».
На той кроватке, на которой спит (пока, до февраля) Данька будет спать другой мальчик…или девочка, В шкафчике, на котором сейчас написано Даня А. поменяют табличку, но там так же будут лежать сложенные аккуратной стопочкой колготки-шапочки-маечки. А потом человечка с инициалами, которые будут там написаны, переведут в Дом инвалидов, но может быть, он попадет в дом, где у него будут свои мама-папа? Заводя свою темку я очень на это надеюсь. Мне очень хочется, чтобы у нас не осталось таких Ящичков с инициалами. В нашем домике очень красивые ящички в раздевалках, они стоят ровно в ряд, но… Но мне очень хочется, чтобы вещи в них складывали мамы-папы, а не женщины в белых халатах.
Там работают замечательные люди. Я смотрела на этих женщин, спешащих то с подносом с едой, то с узелком белья в стирку, то с ворохом бумаг, то с ребенокм под мышкой. Они все разные. Но они на своем месте. Из всего того многообразия-калейдоскопа лиц я видела только 2-х, которые не на своем месте (просто по одному из образований я еще и специалист по персоналу, поэтому невольно я смотрю и оцениваю).
Руководит этим домиком капитан.- Глав. Врач. Я очень уважаю этого человека. Как и все, она не лишена недостатков, но она ЛЮБИТ детей. Когда мы беседовали она сказала на мою реплику о том, что я не могу всех детей любить : «А я люблю. Наверное, это профессиональное. Когда видишь, как ребенок тебя узнает и реагирует на тебя, улыбается тебе, тот ребенок, который никого не узнает и вообще ни на что не реагирует…»(она замолчала, а я подумала о своем несовершенстве). Мне кажется именно такой человек и должен там командовать. Там чистота, идеальный порядок и жизнь идет своим чередом. А еще она очень хочет быть уверенной в тех, кому отдает…результаты своего труда, своего и той команды людей, которые там работают. Она сдает отчеты, ездит в суды, беседует с потенциальными родителями, бегает по этажам с фонендоскопом, когда болеют дети. Она болеет своим делом- это видно и я очень рада, что мой Данька жил в таком домике.
Муз. Руководитель. Я увидела ее в приоткрытую дверь. Она «танцевала» руками над колыбелькой. Звучала музыка, а она двигала в такт руками. Переходила от кроватки к кроватке. Потом дудела в дудочки. Опять кружилась. У нее в пластиковом тазике было много игрушек. Были огромные синие блестящие звезды, которыми она касалась бортиков, шелестела в воздухе. Потом дверь закрылась. Туда занесли еду. А музыка все звучала, она что-то напевала и говорила детям какие они хорошие. Она вышла. Я поднялась на встречу и попросила ее подождать минутку. Я представилась и спросила о Даньке. Она сказала: «Он очень музыкальный мальчик. Любит танцевать, играть на инструментах. Я сразу поняла, что у него появилась мама. Они меняются. Это видно». Потом она зашла в соседнюю дверь и оттуда тоже раздалась музыка. Теперь за этой дверью проводилось «музыкальное занятие по расписанию».
Любимая воспитательница. Она один раз приводила Даньку, и я очень хочу, чтобы Данька смотрел на меня так же. Она его любит. Это видно. Хорошо, что пока я пишу тут Вам свои буквы, она гладит Данькину макушку и играет с ним.
Там много таких людей, про которых у меня в голове сложились зарисовки.
Так здорово, что они собрались именно в этом домике. Что именно таких людей туда подобрал руководитель. Это талант.
|
