Пауза затягивается, наверное она ждет моего слова. Говорю что важнее всего моя Аня. Надо ее спасать. Радует что моя любимая будет в порядке. Но возможность того, что мои дети могут быть инвалидами - это паника. Это проклятие для них, для меня, для Ани. Это загубленная жизнь, которая могла быть счастливой. А для детей это подстава - получить бракованные тела, и ведь и мы и врачи будем наставивать чтобы они прожили в этих телах целую жизнь. Ужас! Нет. УЖАС! Но язык не поворачивается что-то подобное сказать. Надо попытаться. Может они сумеют. Есть шанс.
С губ слетает только то, что главное сейчас - спасти Аню. Врач это принимает как должное. Кто-то в свите качает головой и приговаривает, - Рано, слишком рано, слишком маленькие. Ну зачем она это говорит?! Я же не глухой и все слышал. От того, что она это говорит нам легче не станет. Потом от этих слов "слишком маленькие" меня еще долго клинило и одних этих слов было достаточно чтобы накатывало отчаяние и срывался от слез голос.
Доктор включает капельницу со стимуляцией, а мы готовимся встретить свою судьбу. Анечке дали жаропонижающее, так что температура потихоньку спадала и этой страшной дрожи больше не было. Через некоторое время доктор снова пришла и сказала нам, что мест в местном отделении недоношенных (на иврите "пагия") нет, и как мы относимся к тому чтобы нас перевели, скажем, в больницу "Бэлинсон", там очень хорошая пагия? Мы на все согласны. Ане отключили стимуляцию и схватки начали затухать. Между делом, у Анечки перестала работать капельница и ей несколько медсестер по очереди пытались поставить новый катетер. В конце концов к нам пришла очень приветливая женщина и представилась как доктор Сахнович. Эта фамилия нам вполне известна. Доктор Борис Сахнович делал нам УЗИ в 16 недель и у нас назначена к нему очередь на следующей недели для планового УЗИ на 25 неделе. Оказалось, что это его жена. Она замечательно, спокойно и очень доброжелательно поставила Анечке новую капельницу.
Затем пришла снова врач и сокрушенно покачивая головой сказала, что в "Бэйлинсон" мест тоже нет и мы останемся рожать в Тель-ХаШомере. Стимуляцию снова включили и схватки стали усиливаться. Время шло и Аня начала гнать меня, чтобы я что-нибудь перекусил. Я про себя думал, что - Во дает, в такой момент, еще думает, как бы мужа накормить. Чай не ребенок, все-таки. Так что мы сошлись на Кока-коле, которая пришлась в пору нам обоим. Снова пришла доктор, сказала, что таки рожать мы будем в другой больнице. Нас перевезут на скорой помощи. Снова отключили стимуляцию. Это, конечно, бесило, что они никак не могут определиться. В итоге, мы действительно уехали в больницу "Мааяней Иешуа" в религиозном городе Бней-Брак. И это было наше счастье! Мне не с чем сравнивать, но насколько я могу оценить, это действительно великолепная больница с хорошим оборудованием и, главное, практически поголовно неравнодушным персоналом.
Сначала я думал ехать в скорой помощи вместе с Аней, судорожно соображая, как добраться без машины обратно чтобы ее потом забрать. Но потом решили, что я поеду на машине вслед за скорой помощью. Ну, и главное, не отстать, я ведь не знаю где эта больница находится и как к ней ехать. Как мне потом рассказали, Анечка поминутно выспрашивала, не потерялся ли я в потоке. Для того чтобы не потеряться, дважды пришлось отчаянно гудеть, отбросив всякую деликатность.
Когда мы приехали, меня не пустили на больничную парковку, куда заезжают врачи, такси и скорая помощь. Поставил машину неподалеку и побежал искать жену.
Нашел ее уже в родильной палате. Когда Анечку перекладывали с носилок на пол шлепнулся большущий ком частично свернувшейся крови. Народу набилось очень много (13 человек). С одной стороны выглядело это несколько бестолково - люди друг другу явно мешали и была какая-то суета, а с другой стороны, все ОЧЕНЬ приветливы, очень доброжелательны и явно старались сделать свое дело. Прямо в палате, во время схваток, заводили карточку с историей болезни. Я пытался ответить на их вопросы, но меня как-то подклинивало, что приходилось обращаться к Анечке, хотя я очень не хотел ее беспокоить. Затем пришла доктор Арэль. Она просто великолепный врач
. Просто нет слов, чтобы передать мое восхищение. Она сказала нам, что поскольку срок очень маленький, то шансов у наших деток мало. Поэтому основное внимание будет уделяться Аниному здоровью. Значит, кесарева сечения не будет, будем рожать. Как только дети родятся, они получат реанимацию. Как ни странно, ее слова подействовали на нас очень успокаивающе. Типа, что-то стабильное во всей этой неразберихе.
Ане сделали эпидуральную анестезию и мы начали рожать. Мы попрощались с детишками и не очень горели желанием смотреть на их последние минуты жизни. Поэтому когда вышел Данчик, я не отважился на него посмотреть. Его быстро взяли, положили на столик и начали над ним колдовать. Две минуты спустя возня на удивление не прекратилась, так что мы отважились на него посмотреть. Давидку выдавливали и разворачивали. Когда он вышел, нас поразило насколько он маленький. Меня впечатлило, что Давидка пускал пузыри, то есть стал дышать сам!
Из Анечки выдавливали плаценту, но основной накал страстей переместился к двум тумбочкам, где колдовали доктор Тавори (начальница пагии) и доктор Ландман (началник всего детского отделения, начальник Тавори).
Доктор Арэль пыталась вынуть из Ани плаценты. Давидкина плацента рвалась и расползалась на кусочки. Так что Анечку повезли на чистку в хирургическое отделение.
Я выяснил где мне ждать Аню и побежал смотреть, что вдруг наши малыши тянут и успешно цепляются за жизнь. В пагие мы заняли дальнюю стенку. Данчик уже мирно лежал в инкубаторе, а над Давидкой шла возня. Меньше всего мне хотелось отвлекать врачей, так что я встал в сторонке и постарался не отсвечивать. Но мой несчастный вид таки привлек внимание и бородатый врач (доктор Миллер) приказал принести мне воды. Пить не хотелось, а еще обиднее было что на меня отвлекаются. Так что я пошел ждать Анечку после хирургического. С горя выпил колы.
Пустили к Ане. На первых словах, что мальчишки живы и борются, оба заплакали. Мимо проходил какой-то техник и сочно грыз яблоко. Увидев наш голодный взгляд, принес новое
. Но после операции и наркоза яблоки противопоказаны из-за того, что могут образоваться газы. Так что яблоко мы сохранили. В общем, это иллюстрация как много людей в Мааяней Иешуа подходят к пациентам с душой и участием.
После того как Анечка оклемалась, ее перевезли в гинекологическое отделение. Мы договорились с врачами, что если детки выживут первые сутки, то мы переедем в послеродовое. Мальчишки выжили. Врач, которая принимала роды, доктор Арэль, специально пришла к Ане в палату, чтобы сказать ей, что у мальчишек хороший вес для их недели и у них есть хорошие шансы оказаться в конце-концов здоровыми. Это нас очень поддержало.
Ане начали курс антибиотиков и перевели на пятый этаж, рядом с пагией. Ее поселили в палату с двумя женщинами после родов. Те время от времени брали своих малышей в палату, что было очень морально тяжело - видеть нормальных, здоровых детишек, зная что шансы наших мальчишек очень малы. В итоге, мы сказали об этом медсестре. Ответ ее удивил. Она сказала, что нет проблем, мы переедем в отдельную палату.