Цитата:
Сообщение от billow
А можно попросить рассказать про тех, кто не остался?
|
Можно: один из мальчиков поступил в училище и ушел на гособеспечение (так, как положено и как просят, мы живем не как положено, мне приходится вести военные действия, чтобы нас не трогали за то, что дети остаются после совершеннолетия, а в последние годы есть тенденция заставлять "профориентировать" после 9 класса, несмотря на успеваемость, но это заслуживает отдельного разговора), в 16 лет после 9 класса. Настоящей причиной ухода было его желание получить больше свободы для того, что у нас запрещалось. По сути - это моя неудача.
Еще один ребенок ушел в 17. Основной причиной было то, что открылось его воровство у наших гостей из сумки, а он к тому моменту был достаточно тонок душевной организацией, чтобы его это вогнало в такое чувство вины, что он не смог смотреть остальным детям в глаза. Поскольку дело было как раз в самом конце учебного года, то он и выразил желание уйти в самостоятельную жизнь(т.е. тоже - поступил в училище. Но совсем не в то, в которое планировал. Отзанимавшись 9 лет скрипкой, поступил в строительное
). В одном из случаев отношения сейчас ограничиваются парой звонков в год, в другом - парой звонков и встреч. Оба - взрослые люди сейчас, одному - 31, второму - 24. Но, если первый прожил со мной пару лет, придя подростком, то второй - с трех. И я очень тяжело пережила его уход. Все, что могла, сделала для того, чтобы удержать. Но заставить остальных смотреть на него, как прежде - не могла. Для меня очень показательно, что случилось это (я узнала, что он хочет уйти еще до 18 лет) - в страстную пятницу. Это был один из самых тяжелых и горьких дней моей жизни. Ребенок этот до сих пор мне снится ребенком (то есть, старшим подростком - таким, каким ушел "в жизнь"). У обоих жизнь складывается гораздо тяжелее, чем у остальных.
Третий случай - девочка, которую я забрала в год и 9 месяцев вместе с братом, для того, чтобы брата "достать" из спецучреждения для детей с особенностями (общаясь с сестрой, которая в самом деле была больна, он выглядел, как больной ребенок, но был сохранен). Девочку смогла растить до ее 14 лет - на фоне полового созревания на очень большие успехи накатила деградация, которая отбросила ребенка назад настолько, что 14-летняя, крупная, девушка, стала, идя со мной за руку, садиться на тротуаре "сходить в туалет" (домашнее обучение по медицинским показаниям, один из диагнозов - олигофрения, дебильность - был поставлен за 4 года до того, как я отдала девочку в спецучреждение. В больнице перед спецучреждением диагноз сменили на имбецильность (я уже не видела документов, слышала от сопровождающей медсестры, которая перевозила ребенка из стационара в интернат для детей-психохроников). Я навестила ее только однажды, сразу после. Она не узнала меня и стала вести себя так, что я не смогла больше заставить себя приехать. Было это в 2002 году (девочка жила со мной за руку с 1990). Не знаю, по какой причине (думаю - из-за того, что у нее не было никаких эмоций, отсутствие чувства сытости и полная необучаемость) - но я так и не полюбила ее, отдала с облегчением, и, как бы это ни выглядело со стороны - но это не изменишь, все было именно так. Можно анализировать, но нельзя исправить.Это - единственный ребенок, с которым я не поддерживаю отношений.
Все. Все остальные - 23 человека с сегодняшними - выросли со мной как минимум, до 18 (последняя девочка предыдущего поколения едва дождалась 18, чтобы выйти замуж, ждет второго ребенка).
Да - у меня еще были дети, которые поступали после 9 и "уходили" под ответственность УЗ, но жить все равно продолжали с нами. Каждый раз по разному устраивалось это. Как правило - по договоренности с руководителями учреждений. Были случаи, когда ребенка прописывали в общежитие, но жил он все равно дома, просто неофициально. А были - когда мне давали на это официальное разрешение.