[malaga]

Сообщение от mama veronika

Я смотрела эту вещь на премьере-Гергиев еще дирижировал.совершенно другие-тяжкие впечатления- и музыка,и игра.но больше всего убивало шумовое сопровождение-например все 2действие прошло под звук гудящего примуса(бедные артисты его перепевали),а 3-под шум воды(но это после примуса почти релаксация).не знаю ка сейчас-тогда даже эротика по-оперному была-барышня задирала рубашку и ей грудь бинтовали.
может что поменялось с тех пор-но мне категорически не понравилось.

Вот как обсуждали премьеру Енуфы 3,5 года назад на муз. форуме
http://www.forumklassika.ru/showthread.php?t=15158

как всегда были люди, как на всякой опере, после первого действия покидающие зал. Но их было очень мало.
Мне кажется, опера будет иметь значительно интенсивную сценическую жизнь, ежели, конечно, мы сможен набрать зараз хотя бы двух равнозначных теноров.
Жаль, что Штефу не пел Аксенов.
....Насчет соотношения сценической значимости исполнителдьниц партий Енуфы и Кастельнички этого состава. Трагический дар Гоголевской настолько велик, что лирическая составляющая прекрасно певшей Ирины Матаевой все равно уходит на второй план. И в этом случае название "Её падчерица" кажется более верным. Во втором премьерном составе была заявлена Татьяна Павловская. Мне не всегда нравится ее актерская подача некоторых ролей. Но после "Котков" я увидела ее в новой ипостаси и вот в Енуфе ее некоторая излишняя жесткость и нелиричность (драматическая), возможно могла составить равновесную пару подавляющему трагизму Гоголевской.
Финский тенор - исполнитель партии Лаци был очень хорош, достоверен, легок в исполнении. Удивительно, что за столь короткий срок он сумел освоить все мизансцены.
Гоголевская, действительно, порой пела на грани срыва, но это был осознанно прмененный вокальный прием, что-то сродни народному стенанию-плачу. От него она строила свою роль и вокал был органическим продолжением человеческой женской сущности ее героини.
Свет мне совсем не показался приглушенным и рассеянным. Наоборот, он был конкретен, он был участником, а не фоном.
Низина, в которой разворачивались все 3 действия, мне представилась пересохшим дном водоема возле мельничной запруды. Раньше там плескала вода, дававшая жизнь мельнице, но все проходит. Вода ушла окольным путем и в этом пересохшем ладшафте теперь засыхает человеческая жизнь. И в этой сценографии я вижу уравновешивание благополучного финала оперы, который логически не может завершать эту трагедию. Христианская мораль, бесспорно, пронизывает всю эту оперу. Куда же она девается в финале?
Некоторые сцены чересчур изобильно снабжены реквизитом. Создавалось ощущение мешанины, а не сознательно выстроенного, соответствующего музыкальной несущей, беспорядка (сцена с рекрутами, помолвки и сцена с бокалами). Меня несколько раздражало лазанье по лестнице, приставленой к мостику уже не существующего водоема, излишние невыверенные траектории движения статистов по сцене. Музыка Яначека настолько полна, настолько изобильна, что невозможно заскучать даже при том, что сценография не будет страдать иллюстративностью.
Оркестр мне очень понравился. Он был живой. Возможно, не все было на высочайшем уровне выверенности, но музыка дышала, трепетала и я бы назвала исполнение и не трагедийным и не мелодраматическим, но тонким и совершенно осмысленным прочувствованным. Возможно, что здесь сыграло роль то, что музыка в основе своей - славянская, понимаемое нами на подсознании.