AVATAR: о фильме с любовью

[kama]

да и в джинсиках очень даже

[НИК]

Сэм Уортингтон: интервью на съемках БИТВЫ ТИТАНОВ

В августе прошлого года, еще до появления опупенного тизера БИТВЫ ТИТАНОВ, когда большинство людей еще не знало, кто такой Сэм Уортингтон, и когда весь Интернет обсуждал, сколько денег Fox потеряет на АВАТАРЕ, я побывал в Лондоне, где режиссер БИТВЫ ТИТАНОВ Луи Летерье снимал свой фильм. У меня было предчувствие, что фильм намечается масштабный. Но когда я попал на съемочную площадку и увидел размеры и масштабы происходящего своими глазами, я понял, что это фильм мне просто не терпится увидеть целиком, и я уехал из Лондона возбужденный и впечатленный.

Во время визита на съемки мне довелось поучаствовать в круглом столе с Сэмом Уортингтоном. Что самое крутое в этом интервью – так это было услышать, что Уортингтон говорит об АВАТАРЕ задолго до его всемирного успеха, и еще – слушать, что он говорит о БИТВЕ ТИТАНОВ, когда съемки фильма еще в самом разгаре. Он рассказывает правдивые истории о том, как делается фильм – и это замечательное интервью. Так давайте почитаем или послушаем, что он говорил (на сайте выложена аудиозапись интервью Сэма):

Вопрос: Спасибо за то, что ты провел с нами День Аватара.

Сэм Уортингтон: Все мои друзья сходили и посмотрели это. Это гораздо лучше, чем тизер. Вы бы посмотрели это в IMAX. Я не видел его в IMAX, но мой друг ходил и видел его сегодня, и сказал, что он просто офигел. Он видел тот же фоутадж, что и я, поэтому я тоже посмотрю его и в IMAX, и на обычном экране.

Вопрос: Я заметил, что у тебя на ботинках пальцы нарисованы.

Сэм Уортингтон: Да ... Ну, это была на тот момент замечательная идея. Проблема в том, что Луи не удалось найти сандалии, которые не выглядели бы как Найк, ботинки с пальцами выглядят реалистичнее. Мы просто решили, что он (Персей) сперва будет в нормальных сандалиях, и придумали сцену, где он обматывает свою обувь, и это прикрывает наши с Луи задницы в этом фильме.

Вопрос: Когда ты смотришь на свои туфли с нарисованными пальцами, наверно, трудно удержаться от чувства, что они выглядят довольно смешно?

Сэм Уортингтон: Я думаю, что фильм в целом довольно смешной. Он доставляет удовольствие. Мы носились с резиновыми мечами и резиновыми щитами, с деревянным парнем, удирали от скорпионов, покрытых слизью. Я думаю, что весь смысл этого фильма в том, что он веселый и пафосный, чтобы люди… Я называю «попкорновый фильм для субботнего утра, который хотел бы увидеть твой папа». Вот как я это воспринимаю.

[НИК]

Вопрос: Мы также слышали, что ты разыгрываешь экшен-сцены в юбке.

Сэм Уортингтон: Это гораздо труднее, чем кажется. Мэдс вам рассказывал? Она все время задирается, и куча кадров была запорота из-за того, что у нас жопы было видно.

Вопрос: Что ты скажешь об отличиях твоего Персея от его же в оригинальном фильме?

Сэм Уортингтон: Как-бы вот что я хотел сделать ... в оригинале Персей является частично человеком, частично богом, как вы знаете, и в первом фильме он выбирает божественную сторону довольно легко, принимает все дары данные ему богами. И как по мне – это не очень хороший месседж для моего 9-летнего племянника или любого ребенка: ты должен быть богом, чтоб чего-то достичь. Поэтому одна из вещей, о которой я говорил и говорил Луи, это то, что он хочет быть человеком, и сделать это как человек, и сделать это с другими людьми. Я думаю, что это хороший месседж - что все возможно, если ты объединяешься в команду с другими людьми – и вот в этом наш фильм другой. Он отвергает богов со страшной силой. И второй момент – это греческая мифология, в которой твоя судьба предопределена. И я думаю, что это еще один дерьмовый месседж для моего племянника, который говорит ему: «Тебе уже суждено сделать то-то и то-то». Я верю, что ты сам творишь свою судьбу, мы выступаем против этого (против предопределенности – прим. talya). Так что мой Персей, повторю это снова, - агрессивный подросток-бунтарь, таким я и играл его. Кто вы такие, чтобы говорить ему, что ему делать, чего не делать? И он бросается в подвиги, очертя голову, и это создает ему кучу проблем. Он не счастливчик, родившийся в рубашке, он подросток, который должен научиться быть взрослым. В этом и состоит разница с первым фильмом.

Вопрос: Ты знаком с оригинальным фильмом, или тебя это дело миновало, как и Мэдса?

Сэм Уортингтон: Мэдс его не видел. Я не думаю, что он его специально не смотрел. Думаю, он просто не знал о его существовании.

Вопрос: Но мог бы и посмотреть, если б захотел.

Сэм Уортингтон: Да, да, да, но он просто не ... это же Мэдс! Он смотрит только те фильмы, в которых снимается. (смеется)

Вопрос: А в детстве ты его смотрел?

Сэм Уортингтон: Нет, я посмотрел его, чтобы ознакомиться. Я чуть не заснул на середине (смеется). Мне кажется, он несколько банальный. Месседжи какие-то несовременные. Я думаю, что актерская игра несколько прилизанная, и это не беспрерывный экшен, и это хорошо. Харрихаузен - то, что он делал и как он это сделал, - я читал книгу о нем, - это просто невероятно, и уже ради одного этого ... Но это же не КАСАБЛАНКА, если честно. Мы делаем достойный ремейк, особенно с технологиями, которые есть у нас сегодня, мы можем сделать его живее и громче.


Вопрос: Тебе не привыкать к экшену, но есть ли в этом фильме что-то новое для тебя, или ты используешь те же навыки, что и в других фильмах?

Сэм Уортингтон: Ох, бегать, орать, падать и огребать? (смеется) Старые добрые навыки. Честно говоря, я думал, что будет полегче, но а.) держать меч и щит, как надо, оказалось совершенно новым навыком, пришлось учиться б) это гораздо труднее, чем "Терминатор".
Луи, вы же видели его фильмы, он знает толк в экшене. Он все снимал на три или четыре движущиеся камеры, охватывая сцену с каждой возможной точки зрения, потому что он очень интуитивный режиссер в этом плане. И он доводил нас до полного остервенения, но мы очень достойная команда. Мы почти что ООН. Мэдс из Дании, Лиэм Каннингэм из Ирландии, я австралиец, и еще у вас есть француз, и мы вроде как защищаем цвета своих стран. Мы бьем друг друга и получаем тумаки, и да, это по-настоящему. Поразительно.

Вопрос: Ты выглядишь так, будто тебя резали. Что вы сегодня снимаете?

Сэм Уортингтон: Сегодня я не знаю, что они делают на первой площадке. Я скачу туда-сюда между площадками, так что я только что ездил верхом на такой механической штуке, которая станет крылатым конем, дальше пойду на Кракена, и так мы движемся к концу путешествия, а он по пути получает все новые раны, и я думаю… Терпеть не могу, когда такой парень выбирается из всего с одной маленькой царапиной. Я весь в ранах, и чем их больше – тем лучше для меня.

[НИК]

Вопрос: Есть теория, что верные признаки экшен-героев – это то, что они больше сами огребают, чем задают жару другим. Насколько сильно досталось тебе?

Сэм Уортингтон: Я думаю, любой актер, который говорит о том, как ему досталось, просто сам себя жалеет. Я не хочу быть как они. Мне доставалось, парням доставалось. Оставим все, как есть. Пусть они рассказывают о своих незначительных переломах колена (смеется). Я знаю, кому досталось больше всех. И это правда. Я считаю, любой герой может быть повержен. Поражение – это не когда человек повержен, поражение – это когда человек остается лежать. И по мне – великие герои могут быть биты, могут быть повержены, но они поднимаются снова. Персей считается одним из великих героев в литературе, и ты должен учитывать это.

Вопрос: У тебя есть спортивная подготовка?

Сэм Уортингтон: Ну, я австралиец. Мы больше времени тратим на спорт, чем на учебу (смеется)

Вопрос: Как вам удается сочетать артистизм и атлетизм в таких фильмах, как этот?

Сэм Уортингтон: Мэдс гимнаст. Он был гимнастом и танцором, и он очень спортивный. А я просто кидаюсь во все это, очертя голову, сами увидите, что получилось. (смеется)

Вопрос: Ты сказал, что это большой приключенческий попкорн-муви. Как актер, какую долю реальности ты привнес в своего героя и как далеко ты зашел в этом плане?

Сэм Уортингтон: Есть несколько вещей. Как я уже говорил, Боги могут позволить себе быть великими, и если вы видите игру Ральфа Файнса, это мощно, но в игре актера важно не только то, насколько она грандиозная или тонкая, она должна опираться на что-то в реальности.
Мы должны верить, что такие герои существуют в нашем мире. Как актеры мы получили массу удовольствия, и я считаю, что как актер ты должен погрузиться в этот мир – так, будто ты пятилетний ребенок.
Может, этот фильм и не слишком серьезный, но мы должны отнестись к нему серьезно, ради наших зрителей. Мы как бы смотрим на то, что делают боги, как они одеты и какая разница между ними и смертными. Мы как бы чуть сдержали темп, сыграли чуть более тонко и позволили им быть оперными и грандиозными. Я думаю, что такой баланс должен нам помочь.

Вопрос: В оригинале у Персея есть отряд, и мы не знаем, кто эти люди. Каковы твои отношения с каждым из них?

Сэм Уортингтон: О, Боже. Мы подумали об этом. Мне было больно за этих парней ... Я много лет назад снимался в фильме под названием "Война Харта", я там был гребаным копьеносцем № 1 в заднем ряду (смеется). Если честно, я зря потратил время, и я всегда говорил себе, что если я буду делать фильм вроде этого, где есть другие парни, я такого постараюсь не допустить. Герой Мэдса Драко является полной противоположностью мне, контрастом, он лидер этих ребят, которые хотят защитить царевну и тут появляется салага-выскочка, который считает, что может делать все, что угодно, потому что он осуществляет месть и ему нечего терять. Их противостояние проходит через весь фильм. Он говорит: «Сделай это как Бог», - а я говорю: «Нах, сделаем это как люди». Вот основные контрасты. Солон (Лиэм Каннингэм), это, как бы сказать получше, наш Comic Relief (благотворительная организация артистов-комиков – прим. talya). Он старый солдат. Он ирландец с очень острым чувством юмора, очень резкий, и он отпускает уйму колкостей в духе ИНДИАНЫ ДЖОНСА… Забыл, как зовут того чувака в белом. Еще есть два молодых парня, которые ведут себя так, будто они братья, хотя на самом деле это не так, но они в одной связке друг с другом, и публика будет переживать за них. Если я кидаюсь во все очертя голову, то они еще более безбашенные, и это делает историю неоднозначной для зрителей.
Или вот Ио, которую играет Джема (Артертон). Нам потребовалось много времени, чтобы выяснить, кто она есть, и все решалось прямо по ходу съемок, сперва начали работать, а спустя три сцены решили, кто она такая. (Смеется) Не повезло Джемме, потому что она говорит: «Кто она такая, вашу мать?»- но я думаю, что наша актерская солидарность проявилась и в том, чтобы придумать правдоподобный характер для нее. Я думаю, что она теперь ангел-хранитель, она как сестра Персея, да, что-то вроде того, в смысле она не только лечит его физически, но и пытается исцелить его душу. Семья Персея убита, поэтому он становится Чарльзом Бронсоном из «Жажды смерти» и не остановится ни перед чем, чтобы отомстить, он переполнен гневом. Она учит его, как укротить эту ярость и понять: «Не замыкайся в себе, будь чуть проще, спокойнее, взрослей…»

Вопрос: Расскажи нам о Пегасе, на котором ты ездишь верхом.

Сэм Уортингтон: Я ненавижу эту гребаную лошадь. Они вам сказали об этом? О том, как я ненавижу этого коня? Я ненавижу его, я ненавижу его. Я ничего не могу сделать без того, чтобы он не укусил меня. Он каждый раз пытается цапнуть. Это целая проблема. Он сделал больше фильмов, чем я. Он сделал АЛЕКСНДРА и ПРИНЦА ПЕРСИИ, поэтому круче него тут только яйца, а он даже из трейлера не выходит, братан.(смеется)

Вопрос: Выходит, спрашивать про твои отношения с конем было плохой идеей.

Сэм Уортингтон: Да, я ненавижу его, и на том мы и расстались. Я хотел бы быть с ним еще большими врагами, . Я хотел ударить его в голову при нашей первой встрече (смеется), как Арнольд Шварценеггер сделал это с верблюдом (смеется). Я думал, что это был бы крутой момент. Он пойдет на меня, и я его ударю, но мы пошли другим путем. Он пойдет на меня, но мы сыграли так, как будто Персей ... Вот конь ищет неприятностей, сердит или расстроен и решил, что Персей имеет к этому отношение. А Персей не боится его. Он заинтригован им, а затем приходит Ио, и она налаживает отношения с конем. Она успокаивает лошадь и учит успокаиваться Персея. Думаю, у нас получился аккуратный маленький треугольник.

[НИК]

Вопрос: Тебе хоть доводилось ездить на этом своенравном коне?

Сэм Уортингтон: (смеется) Ну, иногда, потому что я не мог идти рядом с ним, ведь я же ему не нравился. Я больше времени провел на механической лошади. Я сильно подвел свою страну.

Вопрос: Ну, наверно для того, чтобы избежать сравнений с оригиналом ... ты убил Бубо (механическая сова из оригинальной БИТВЫ ТИТАНОВ – прим.talya) и ударил Пегаса.

Сэм Уортингтон: Мы думали, что мы просто сможем ... это простой способ сказать: «Это не та БИТВА ТИТАНОВ, к которой вы привыкли». Мы ее чуть оживили. Бубо не всем нравился. Лошадь создавала проблемы. Это не добрая-милая лошадь-дэнди.

Вопрос: Какая сцена из тех, которую тебе не терпится увидеть, будет сделана в пост-продакшене?

Сэм Уортингтон: Медуза, увидеть бы ее скорость, потому что мы не можем получить представление о скорости, с которой движется CG-Медуза, так что будет интересно. Плюс это мега-фрагмент по-любому, мы его отсняли самым первым, мы были совсем зелеными. Мы даже толком не представляли своих персонажей. Мне очень понравились скорпионы. Я думаю, что будет очень весело с ними, и я выходил от них в какой-то чертовой слизи…

Вопрос: Я слышал, ты сам это предложил

Сэм Уортингтон: Да, это была замечательная идея. Я не сообразил, что можно было бы вывозиться в чем-то хорошем, и тут Луи: «Ну, как ты считаешь – что может быть внутри этого гребаного скорпиона?» И я такой: «Дерьмо!», вот ты ходишь в этом весь день, а на Тенерифе жарко, и ты все равно что завернут в горячую пластмассу, и ты попал, потому что оно страшно жжется, но для меня в этом и есть фильм. И еще я придумал идею, что скорпион прыгает, и вы не знаете, где же Персей - и он вылезает из скорпиона. Вы со смеху попадаете, так это чертовски смешно ... Я показал это своему племяннику, и он смеялся. В этом и смысл, в этом и кино. Это весело, это дорогого стоит. Это не исторический эпик в духе Ридли Скотта.

Вопрос: Есть фотография, ты на ней кричишь перед стеной пламени…

Сэм Уортингтон: Да там полно такого.

Вопрос: Сколько энергии уходит, чтобы постоянно поддерживать такой эпический накал страстей?

Сэм Уортингтон: Не знаю. Я не думаю, что говорю там много слов. Если честно, кричу я куда больше. Меня будут критиковать. «Все, что делает Сэм Уортингтон , это кричит». Я говорю вам это сейчас. Слышите, парни из Интернета, я говорю вам это прямо сейчас. Там нет ни одной сцены, где бы я не кричал. (Смеется) Это безумие. AAAAAAA! Сколько энергии это отнимает? Это высасывает тебя, но если что-то только что случилось с твоим другом, или большая женщина-змея надвигается на тебя, я извиняюсь, но ты не станешь говорить ничего похожего на «Oooooo». Ты будешь кричать изо всех сил, и это одно из удовольствий быть пятилетним ребенком и полностью погружаться в ситуации – неважно, насколько смешной она кажется со стороны.

Вопрос: Это интересно. Похоже, ты обращаешь внимание на то, что скажут люди.

Сэм Уортингтон: Да, я читаю все, что пишут блоггеры, Да, черт возьми!

Вопрос: Итак, ты находишься в положении парня, который вот-вот станет звездой, и привлекаешь к себе внимание людей. Это сильно давит на тебя?

Сэм Уортингтон: Это заставляет меня делать мою работу как можно лучше. Я здесь из-за тех фильмов, которые я сделал в Австралии. Я был хорошим учеником для того, чтобы получить шанс попасть в большую игру или высшую лигу, и я просто сам на себя давлю. Но по сути дела я ботан в том смысле, что я читаю, что люди говорят, потому что это моя аудитория, и если ты не знаешь, как тебя понимают, по-моему, ты сам себе перекрываешь путь, понимаешь? Я всегда сравниваю актерство со спортом, да? В том смысле, что если фэны громко выражают недовольство тобой, ты знаешь, что должен играть лучше. У нас есть критики онлайн, у нас есть критики в газетах, поэтому я должен все это воспринимать как руководство к действию, типа «Ну, вы знаете – они же платят свои 12 баксов, поэтому я должен улучшить свою игру». Или «Сэм Уортингтон должен измениться». Да, отлично, хули, я изменюсь или же сделаю резервную копию этой критики, чтобы посрамить критиков. «Почему бы тебе не сделать это?» Я могу сохранять для себя все, что помогает в моей профессии, потому что я считаю, что моя работа – развлекать людей.

Вопрос: Вот ты начал сниматься здесь до того, как вышли ТЕРМИНАТОР и АВАТАР ... как ты считаешь, есть ли что-то особенное в актерской игре в фильмах с большими бюджетами ?

Сэм Уортингтон: Нет, потому что я не смотрю на них как на большие фильмы, потому что для меня, в каждой сцене, тебе по сути нужно что-то от другого персонажа, и нет особой разницы – это 200-миллионный греческий эпик, космический фильм или 4-хмиллионный австралийский фильм. Эмоции остаются теми же самыми. «Мне нужно ... Что? Убить Медузу. Мне нужно ... Что? Спасти друга». Ну да, всякой мишуры побольше, но на меня это не давит.

[НИК]

Вопрос: Но все ж это же 200 миллионов, ты должен это чувствовать...

Сэм Уортингтон: Я тебе скажу, что с АВАТАРОМ было ощущение прямо как от австралийского фильма, потому что Джим бережет тебя, Джим защищает тебя, но я был бы дураком, если бы сказал, что не хотел сниматься в фильмах эпического масштаба, когда я рос. Мне нравится делать фильмы, которые я хотел бы сам посмотреть. Но фильм кажется большим, когда, к примеру, вы видите съемочную площадку, а когда ты делаешь сцену, вот в этот самый момент, нет ничего похожего на «Ооооо… разве это не круто? Я делаю такой большой фильм». Я думаю, как только я начну чувствовать что-то подобное, мне пора будет брать тайм-аут, мужик, потому что это значит, что у меня крыша поехала.

Вопрос: Теперь, когда ты настолько у всех на виду, какая часть Сэма Уортингтона начинает быть не похожа на реального Сэма Уортингтона?

Сэм Уортингтон: Небольшая, братан. Я 33-летний австралиец. С этим почти ничего нельзя сделать, увы.

Вопрос: И вот ты на обложке ESQUIRE , и они пишут об этом парне…

Сэм Уортингтон: Ну, они что хотят, то и пишут, особенно в такой статье. Они записывают, как я ругаюсь, переиначивают это и вдруг решают: «О, да он крутой парень». Я тот, кто я есть, я говорю то, что говорю, запросто, а люди начинают все переиначивать, как они хотят. Я понимаю по этой статье, что я ничего не могу контролировать. Я только могу, может быть, придерживать язык, но это же я. И я намерен быть собой, а эти люди намерены принимать меня таким, каким они хотят принять меня, и представлять все так, чтоб их журналы лучше продавались.

Вопрос: Интересно, как ты принимаешь решения. Ты делаешь эти большие экшен-фильмы, и еще несколько других проектов.. Не хочешь ли ты разнообразить свою карьеру фильмами другого плана, например, романтическими комедиями, или…

Сэм Уортингтон: Я не думаю об этом Я думаю «С кем бы я хотел работать?». К тому же ты не знаешь, с кем бы ты хотел работать, потому что ты можешь встретиться с режиссером или актером своей мечты – а они могут оказаться полными идиотами. И вот я встречаюсь с парнем вроде Луи и говорю «Мужик, мне понравился Перевозчик 2, крутой фильм. Мне понравился ДЭННИ – ЦЕПНОЙ ПЕС – или как его здесь называют?» Он показал мне фотографии, И я подумал: «Я могу что-то вложить в это и я могу послать месседж своему 9-летнему племяннику через этот фильм, и я получу массу удовольствия», – вот как я на это смотрю. Мне предлагают работу, я встречаюсь с режиссером или другим актером и решаю: «Хочу ли я провести 4 месяца своей жизни с этим человеком?»

Вопрос: А не было идей смешивать в фильме разные жанры?

Сэм Уортингтон: Я делаю то, что мне хочется делать, потому что я считаю, что здесь есть и романтика, и саспенс, и драма, и экшен. Я не должен видеть в нем исключительно жанровый фильм, ты знаешь, о чем я говорю? Если так думать, то ты ограничиваешь себя, твой персонаж утрачивает глубину, и начинается «О, я вот как надену доспехи и как поеду на коне…»

Вопрос: Что скажешь о своем статусе экшен-героя? Находясь между этим фильмом и ТЕРМИНАТОРОМ, ты, похоже, движешься по стопам Шварценеггера и Сталлоне?

Сэм Уортингтон: Ну да, ты актер вроде Джейсона Стэтема или Вина Дизеля ... Хотя мне больше нравятся Рассел Кроу и Харрисон Форд, и люди вроде Клинта Иствуда, чьи карьеры длятся долго. Не думаю, что это наше дело – навешивать на себя ярлыки. Если бы я пришел и сказал: "Я новый Тот-самый-парень и я – герой боевика»,- вы, ребята, подняли бы меня на смех… но это же вы собираетесь наклеить на меня ярлык, поэтому мне остается просто не падать духом и сказать: «Так уж и быть, ребята!»
Ничего не поделаешь. Все, что я могу, - это просто делать свою работу, стараться быть достоверным и честным, и чтобы моя игра оставалась интересной для вас, парни, для публики и для других режиссеров, и чтобы им нравилось то, что я делаю, и тогда я буду получать работу. Еще и еще.

[НИК]

Вопрос: Выбор проектов для тебя означает выбор людей, с которыми ты бы хотел работать. С кем из режиссеров или актеров ты хотел бы поработать?

Сэм Уортингтон: Ну, ты должен хотеть работать с лучшими парниями, ты должен хотеть к Спилбергу, к людям такого уровня, как Джим Кэмерон. Со всякими Питерами Джексонами, которые входят в верхний эшелон парней, с которыми хотелось бы поработать, и тогда ты получишь…
Я еще не видел РАЙОН №9 этого парня Нила Бломкампа. Я видел фрагменты, и я отправил указания своему агенту: «Узнай, что это за чувак». Мне нравится рекламные ролики, которые он сделал – с роботом в кабине, я думал, что они были действительно крутые, и я видел, его «Выжить в Йобурге». И так ты все время охотишься за людьми, такими же голодными, как и ты, потому что ты же ничего не знаешь. Есть целая индустрия по розыску кур, которые несут золотые яйца, и этой охоте нет конца.
И я просто продолжаю искать и пытаюсь найти новых парней.

Вопрос: Для тебя важно, что говорят люди. Что ты скажешь о реакции на ТЕРМИНАТОРА?

Сэм Уортингтон: ТЕРМИНАТОР был мрачный, без юмора – мы таким и хотели его сделать. (Смеется). Смущает то, что люди пишут о нашей с Кристианом игре, но мы не можем контролировать это. Мы просто должны стараться создать самый лучший персонаж, какой мы только можем в этот момент, и в этом было столько всего… Я могу к чему угодно придираться, мужик, и если посмотреть на все те проколы, которые люди описывают IMDB, то надо сказать: «Вы чертовски правы... Если большой 10-тонный робот подбирается к заправке, мы должны были его услышать, черт возьми!» (Смеется) Как же я это упустил? Ну, вот я и говорю: «Я должен был быть внимательнее, мать вашу, когда сценарий читал!» (Смеется) Так что такие штуки улучшают мою игру, потому что я чувствую себя идиотом из-за того, что не сказал про это Макджи.

Вопрос: Похоже, ты очень практичен в деле самосовершенствования. Так ли это?

Сэм Уортингтон: Да, мужик. В той статье говорится, что со мной людям несладко приходится, причем они так все повернули, в негативном плане. Мое дело прийти и задавать вопросы: «Почему? Почему? Почему?» Понимаешь? «Хорошо, нам нужно, чтобы ты бежал из пункта А в пункт Б?» Почему мне не сказать: «Зачем? С какой скоростью? А что я буду делать потом?» Не нравятся вопросы - , ну, побрейте обезьяну и заставьте ее все это проделывать. Моя работа задавать вопросы, в том числе и вопросы режиссеру, чтобы залатать прорехи, чтобы когда вы смотрите фильм, ничто не отвлекало вас от фильма или от сюжета. В том и состоит моя работа, я считаю. Если маленький ребенок не задает вопросов и не получает ответов, то из него вырастает ущербный взрослый.

Вопрос: На что похожи твои отношения с Луи?

Сэм Уортингтон: Ну, они не сразу наладились. Я думаю, у него был негативный опыт, скажем, в ХАЛКЕ, мы все слышали об этом. Я не говорил об этом с ним, но могу сказать, что он был несколько насторожен поначалу ( в оригинале «he was a bit gun-shy» – настороженность охотничьей собаки, напуганной выстрелами) – а вдруг я приду и скажу «бабах!»
Мэдс такой же, как я, у нас в наших странах были похожие карьеры. Ну мы оба привыкли работать, как обычно, и одно время я думал что он немного напуган, Но он хороший режиссер – и это потому, что он открыт для сотрудничества – позволяет изменить реплики или даже сцены, целиком, или найти другой тон в сцене, сотни других вещей, которые вы обнаруживаете. Вот что делает хороший лидер, тот, кто открыт и кто понимает, что фильм создает не один только режиссер. Фильм создает она (указывает на журналистку), я, повара, костюмеры, A, B и С, мы все делаем фильм, и он понимает это.

Вопрос: Насколько важно для твоего движения вперед то, что ты можешь участвовать в создании фильмов с самого начала?

Сэм Уортингтон: Это было очень важно. Я всегда хотел попасть в высшую лигу в Америке. В том смысле, что в Австралии ты уже доходишь до точки, когда ты напрямую работаешь со сценаристом или режиссером, делишься с ними идеями. И вот у меня такие возможности за такое короткое время, и я сейчас очень счастливый человек, мог войти к такому режиссеру, как Луи, шесть месяцев назад, сесть и обсуждать со сценаристами общее направление, которое мы примем и тон фрагментов, и все такое. Мне необыкновенно, что у меня все это есть на раннем этапе карьеры.


Вопрос: У тебя есть проекты, которые ты хотел бы сделать чисто для себя?

Сэм Уортингтон: Проекты для экрана… У меня есть приятель, и я послал его на Comic-Con, чтобы он нашел материал, и этот мужик – он такой чувак. Он играет в Guitar Hero и читает комиксы, и я подумал: «Черт, я тебе за это заплачу». Ведь есть еще не снятые фильмы, да? И я отправил его на Comic-Con, и он получил шанс и сказал: «Я встретил того-то, того-то, того-то. Мне нравится этот проект и этот проект». И я сажусь и говорю: «Ну, ты же глаза и уши людей, которые ходят в кино, мужик». Так почему бы это не использовать? Я думал, что пацан приедет оттуда абсолютно прибитый, и я ему скажу: «И как тебе Сан Диего?», а он мне: «ГЭто где? О чем ты?» А он просто потряс и меня, и остальных парней.

Вопрос: И с чем он к вам вернулся?

Сэм Уортингтон: Он вернулся с кучей всяких материалов. Он говорил о всяких комиксовых компаниях, и он сказал, совсем как я: «Давай начнем это с самого начала. Прежде чем они даже задумают делать фильм, давай придем и скажем: «Это было бы здорово для Сэма или кого-то еще вот с этим режиссером». Вот самая лучшая работа для него, и я подумал: «Почему нет? Если мы делаем что-то просто так, А уж если нам за это платят!».

[НИК]

Вопрос: Мы говорили с тобой перед ТЕРМИНАТОРОМ - об этом фильме и о том, как вы над ним все лето работали. Насколько сложно было тебе как актеру поддерживать нужный уровень энергии в летнюю жару?

Сэм Уортингтон: Это был мой пятый фильм подряд со времен АВАТАРА, у меня между ними самый длинный перерыв был две недели. (Обращаясь к присутствующим) Я слышал, как вы сказали «Господи!» (смеется) Это так смешно, потому что люди других профессий (например, школьные учителя) работают, работают, работают, а потом пару месяцев отдыхают. Но у меня же другая работа, и я всегда был уверен, что актеры ... или я лично может быть изначально ленивый, потому что чем работать девять, десять месяцев в году, уж лучше репетировать с друзьями дни напролет, ради того, чобы ваш материал имел успех. Группы делают это, спортсмены делают это, и поэтому они достигают вершин. Я всегда думал примерно так, и если мне нечего вложить в проект, то я беру таймаут, мне нужен перерыв, и я чувствую, что нужно отдохнуть, чуть вырасти, и найти то, что я хочу сказать в следующем фильме, который я сделаю. Так что было круто, я чувствовал, будто мчусь изо всех сил – ну, не из последних, но пора идти. «Ты сделал пять фильмов – и что с бензином?» А потом тебе придется искать станцию обслуживания. Четыре месяца отдыха, а затем еще съемки в январе, так что четыре месяца просто отдыхаю и ничего не делаю… тусуюсь с дружбанами.

Вопрос: Волнуешься по поводу премьеры АВАТАРА в декабре?

Сэм Уортингтон: Ну, его же так рекламируют, чувак. Я читал, что вчера написали о трейлере. У меня своя точка зрения на него, я считаю, что он сделан не для экранов Apple Mac. Он сделан для IMAX, он сделан для 3D, вот для чего Джим создавал фильм. Он сделал этот фильм для того, чтобы вернуть людей в кинотеатры. Интересно, что он выпустил этот трейлер, вот Джим сделал его, и на следующий день устроил шоу в IMAX. Из одной крайности в другую. Нас раскритиковали, и тут же мы получили восторженные отзывы, что на самом деле это нечто совершенно особенное. Это, очевидно, заставляет людей думать и решать: «Да, черт возьми! Пойду погляжу это в кинотеатре». Джим всегда говорил мне, что он хочет вернуть людей в кино, и он же умный мужик, так что это у него такая тактика.


Вопрос: Вот ты говоришь, как полюбилась тебе совместная работа с Луи, а вот Кэмерон – он…

Сэм Уортингтон: Самый лучший напарник, самый лучший коллега. Он босс, и решающее слово за ним, но он скажет тебе: «Дай мне то, что есть в тебе». И первое, что я ему сказал: «Мне терять нечего, мужик, я отдам тебе все». Так что я все отдал ему, все идеи, все, и пусть он все это сведет на нет, чтобы получить то, что ему нужно, но это твоя работа – предлагать, предлагать и предлагать. И парни, которые рисуют растения или космические корабли, приносят Джиму сто или тысячу разных эскизов, и Джим говорит: «Берем это и это, это отсюда, а это отсюда»,- и сложив части вместе мы получаем космический корабль Кэмерона – его «Самсон», его драконов, и он перфекционист в этом деле, мужик.


Вопрос: Что доставляет тебе больше удовольствия как актеру: когда ты на большом зеленом экране или когда вокруг тебя декорации?

Сэм Уортингтон: Большой зеленый экран, огромное пустое пространство. Он концентрирует твои навыки, он берет самую суть актерства, твои реакции, ведь это гораздо сложнее, в том смысле, что вокруг тебя нет ничего. Но Джим умный, он это понимал в АВАТАРЕ, и мне не приходилось играть с ничем. Если там что-то взрывалось, он в тебя кидал всякую хрень, или бил тебя большой палкой – так, что ты пролетал через всю комнату, или стрелял из пушки, если нужен был этот звук. Он всегда давал тебе что-то, на что нужно реагировать. Была задача добиться достоверной реакции, работа в пустоте как бы возвращает тебя к основам, к тому, что изначально в сцене есть ты и другой человек, ничто тебя не отвлекает,
Это Ты пытаешься получить отклик от другого человека и другие пытаются получить его от тебя. Это чисто и просто, да, и я люблю это.

Вопрос: Что тебя привлекает больше всего в этом фильме?

Сэм Уортингтон: Это то, что ... Посмотрите, у меня есть девятилетний племянник. Я в начале уже о нем говорил. Он барометр для меня в ощущении правдивости, потому что он вот он на Рождество надел на голову коробку играл сутки в то, что он робот. Он актер до мозга костей, он никогда не выходит из роли. И мы ведь хотим удивить его, и заставить его волноваться, и рассмешить - то вот о чем я беспокоюсь. Я могу судить только по себе, и я надеюсь, что если с ним случится все это, то и другие люди скажут: «О, мужик, скорпионы крутые», - ну и то же самое обо всем, что ты делаешь. Это увлекательный фильм.

Вопрос: Какие из ваших игрушек по фильмам вам больше всего понравились?

Сэм Уортингтон: Терминатор похож на мексиканца (Смеется) Понимаете, это немного дико. В АВАТАРЕ одну забраковали, потому что Джим ее забраковал. А игрушки по БИТВЕ ТИТАНОВ я пока не видел, так что я даже не знаю, какие они.

Вопрос: Но ты же должен был их утверждать?

Сэм Уортингтон: Да, я одобрил Терминатора ... Я не знаю, что там случилось, мужик. Мой дружбан посмотрели на него и сказал: «Ну ты и загорел, братан». (смеется) Я выгляжу как тот парень из CHiPS. (сериал 70-х годов про полицейский мото-патруль из Калифорнии - прим. talya)
Стив «Фрости» Вайнтроб, Collider.com
17 февраля 2010перевод - talya

[Пуп земли]

Наташа, последний пост, который я вижу - 1229 (интервью полностью, заканчивается подписью).
Ушла спать, завтра буду читать с чувством, с толком, с расстановкой .

[НИК]

А у меня глюк - отвечаю через "цитировать" . В этом случае вижу все посты, включая твой ответ - внизу, под окошком для ответа. А если просто загружать страницу - обрывается, и все
Ладно, завтра посмотрю.