Цитата:
Сообщение от Колтухина
девочке я только, что в карточке совершенно случайно вычитала, что нам невролог поставила диагноз ППИНС кто нибудь знает, что это такое ???
|
ППЦНС: мы справились!
— У вас плохой шаговый, — еще в роддоме детская медсестра грозно сдвигала брови на переносице.
— Как плохой? Мы вчера "ходили", — молодая мать, то есть, я, пыталась сдерживать слезы, но это давалось с трудом.
Первый визит к невропатологу, который мы совершили в 10 дней от роду, закончился моими слезами: шаговый рефлекс плохой, гипертонус мышц, над глазными яблоками слишком выражена белая полоска склеры, диагноз — ППЦНС (перинатальное поражение центральной нервной системы).
УЗИ разглядело гематому, которая, видимо, и дала нам все эти прелести. Доктора объясняли постановку диагноза большим безводным промежутком, длительной стимуляцией родовой деятельности, экстренным кесаревым с полной анестезией.
Больше всех мужества хватило моей маме. Она твердо сказала: "Успокойся. Возьми себя в руки. Мы справимся. А будешь реветь — пропадет молоко, а оно сейчас просто необходимо твоей дочке". Как ни странно, но я успокоилась. То ли оттого, что мама была уверена, что все будет хорошо, то ли оттого, что ее тон был непререкаем, то ли страх за молочко сделал свое дело, но я действительно взяла себя в руки. Завернув доченьку в одеяло, поехала к другому доктору. Она посмотрела результаты УЗИ, осмотрела малышку. Конечно, диагноз подтвердился. Назначили нам ряд лекарственных препаратов, массаж, грудное вскармливание по требованию, любовь и терпение.
Лекарства мы принимали по схеме, как положено, и перестали спать. Видимо, расстройство сна, как указанное осложнение от приема препаратов, у нас реализовалось по полной программе: дочка спала 15 минут, потом часа 2 "гуляла", засыпала минут на 10 и так до бесконечности.
Пока Мариночка спала, я урывками читала в Интернете об особенностях нашего диагноза, о нарушениях сна, о том, как снизить последствия родовой травмы. Многие статьи говорили о том, что малыша надо чаще прикладывать к груди (наверное, поэтому нам было рекомендовано ГВ по требованию), носить на руках, не боясь за то, что станет "ручным", и главное — разговаривать с ребенком, петь ему песенки, рассказывать стихи.
Конечно, я с сомнением отнеслась к тому, что моя дочка не станет "ручной", но и оставлять ее одну, плачущую, не могла. Мы ходили по квартире, я держала ее "столбиком", показывала яркие предметы... Мы смотрели в окна на падающие снежинки, горящие в соседнем доме окна...
Курсами делали доченьке массаж. Нам повезло: наша массажистка долгое время работала медсестрой в кабинете невропатолога, поэтому на все интересующие меня вопросы отвечала очень подробно, а так как отношения сложились дружеские — ярко и с юмором. Она показывала, как делать простой массаж в домашних условиях, учила элементам гимнастики, советовала играть в подвижные и шумные игры.
Каждый месяц я заглядывала в табличку "Психомоторное развитие ребенка до 1 года", сверялась с тем, что мы умеем и что должны уметь к контрольному возрасту. Понимала, что если и есть отставание, то на неделю-две, а многое — в норме. Радовалась успехам малышки, ее хорошей прибавке в весе, интересу к окружающему.
Мы купили несколько ярких книжек, стали показывать Маришке картинки. Улыбки, гуление, смех, попытки взять героев книжки в руку — не передать словами, сколько эмоций у нас вызывали красочные иллюстрации. Наверное, такой же восторг вызывали у дочки животные: глядя на собак, кошек, мы хохотали, визжали, тянулись к домашним питомцам, а если разрешали гладить — начинали ворковать с ними, жалеть, нежно баюкать.
Летом стали выезжать на природу, на берег реки: я раздевала малышку, придерживая, ставила на речную гальку, заставляла немного перебирать ножками по согретым солнышком камням, разрешала садиться на песочек, загребать его ладошками, подносила доченьку к воде, показывала сверкающие перекаты, умывала ее из родника. Во время таких путешествий показывала, как надо дышать носиком, чтобы почувствовать аромат леса, разрешала трогать еловые и сосновые веточки, брать в руки смолистые шишки, знакомила с окружающим миром (смотрели на небо, облака, кружащих коршунов; присаживались на хвою, чтобы посмотреть муравьев, жучков; подходили к цветам, чтобы увидеть работяг-пчел и красавцев-шмелей).
Не знаю, может быть, благодаря моему терпению и пониманию мужа, помощи бабушек и дедушек, верной тактике лечения, но мы справились. Незадолго до Годовасия нас направили на медосмотр. Невропатолог осмотрела малышку и полушутя-полусерьезно сказала, что снимет с нас диагноз при условии, что к году девочка пойдет сама.
Конечно, пошли мы не к году, а спустя 10 дней после первого дня рождения, но пошли. Уже к году мы говорили 12 слов, состоящих из повторяющихся слогов, попробовали выводить каракули-рисунки на тетрадных листах, строить башню из 2-3 кубиков, нам стало интересно показывать животных на картинках, сравнивать части лица взрослых и детей. Дальше — больше: в свои год и три Маришка пробует лепить шарики из пластилина, знает, что пальчиков на руках пять, любит перекатывать в ванной речные камешки, требует, чтобы взрослые называли ей буквы в книжке и смешно говорит "кокоди" на синюю формочку-крокодила для песочных куличей...
Для меня каждое достижение моей крохи — это победа над диагнозом. Это радость от ощущения того, что я все сделала правильно для своей доченьки. Это счастье от понимания того, что ребенок растет, развивается и любит. Это значит, что не было много маминой болтовни, песен, сказок, прогулок, массажа, подвижных игр, грудного молочка, совместного сна, внимания и маминых рук — а это и есть наш секрет победы!
