Как Никита учится быть старшим братом

[Чернореченка]

15 сентября.

Покорение Александрой садиком продолжается. Шествуем в воспитательное учреждение торжественно и всей семьей. Потому что на выходе из дома Александра вдруг заливается слезами и кричит: «Пойду только с папой!». Поднимаем из кровати папу. Он радуется утреннему солнцу, и натягивает брюки прямо на пижаму. Вдыхая прохладный осенний воздух, качаясь, ведет доченьку в «задик». В туфлях на босу ногу… Сначала отводим в группу Никиту. Саша внимательно смотрит как его сдают воспитательнице. И, вероятно, лелеет надежду, что сейчас она пойдет домой. Нет… Опять служу пальмой.

У Никиты в группе на шкафчиках приклеены открытки с видами Петербурга. Никите достался Исаакиевский собор. Спрашиваю его:
- Как называется памятник?
- Закивсвкивский забор!
Чем не «Пидюдюк» двухлетней давности!
Кстати, Сашенька называет Петербург коротко, ясно и сурово: «Бук!». Так было весной. После лета она произносит «Тилибук». Вот и растут у меня дома пидюдюжец и тилибуженка.

[Чернореченка]

16 сентября.

У Саши начался папский период. Мама ей не нужна. Только папа. Ночью просыпается, плачет. Но когда я к ней прибегаю, меня отталкивает и требует папу. Утром на горшок не садится, пока к ней не явится заспанный папа и не соизволит подежурить. В сад тоже идет при условии наличия папы, меня прогоняет. Правда, как дело подходит к расставанию в группе, Саша уже и неугодную ей маму призывает на помощь. Готова на все, даже на мое присутствие, лишь бы ее не оставляли в саду.

Но лишь остается дома со мной, все в порядке. И мама хорошая, и с мамой хорошо. А что еще делать-то остается?

[Чернореченка]

17 сентября.

Дети с наслаждением играют в прятки. Никита проявляет фантазию, чтоб спрятаться, Сашка бегает за ним. Могут спрятаться за стеклянной дверью, за которой трогательно прячутся две вихрастые макушки. Саша не умеет сидеть в засаде. Стоит мне ее спрятать, скажем, в шкаф, как она тут же открывает дверцу навстречу водящему Никите и с наслаждением визжит. Даже если мы с ней прячемся вместе, не сидит тихо, а своим восторженным повизгиванием выдает партизанские места.

[Чернореченка]

18 сентября.

Были сегодня в автосалоне. Сашенька увидела макет магазина и разразилась слезами. Не отходила от макета – всё требовала себе машинки. Причем все и сразу. В кукол играть до сих пор принципиально не хочет. Подавай ей только машинки!

Еще дети выяснили, что в автосалоне шикарно играть в прятки!

[Чернореченка]

19 сентября.

Были сегодня в Зоологическом музее с экскурсией. До экскурсии дети внимательно обследовали ларьки с сувенирной продукцией. У Саши глаза разбежались от изобилия. Она шла мимо ларьков и прихватывала все, что ей понравилось. Мы тут же вынимали это у нее из рук, благо это было легко сделать (пока): дочь, очарованная следующим объектом, безропотно отдавала добычу. В итоге купили им по набору «зверюшек». Экскурсия сразу пошла веселее. Забегая вперед, скажу, что уже два дня со зверюшками она неразлучна.

Дети, одна часть из которых была Сашенькины ровесники, а другая – Никитины, прелестно провели время в культурном учреждении. Им было интересно посмотреть, сравнить с книжными персонажами, прижаться носом к стеклу.

У группы слонов Сашенька:
- Вот папа, вот сыночек.
- А где же мама?
- А мама на работу ушла.

Никита заинтересовался: отчего у обезьян такие красные задницы. Зато теперь он знает почему нельзя сидеть на холодном полу. Кстати, Саша тоже бдит за братом:
- Никита, нельзя сидеть на полу. Сам знаешь…

[Чернореченка]

20 сентября.

Сегодня Сашенька в первый раз осталась на тихий чай. Выдержали! Она, верная противница дневного сна, даже поспала полтора часа!

Отвратительная показательная истерика у Никиты по поводу моего запрета смотреть телевизор. Дело-то было куда проще: я хотела смотреть матч «Терек» - «Зенит», а Никита – «Теленяню». Я сказала: «Тогда вообще ничего», и Никита с наслаждение проорался. Саша слушала, и решила присоединиться. Повод нашелся быстро: «Бабушка ушла! Папа не пришел!». Так и вопили на пару. Потом я предложила вопящей Саше поиграть в прятки. Ей этого очень хотелось, но не хотелось прекращать плакать. В результате, расплакалась еще горше – от того, что из-за плача не смогла поиграть в прятки.

[Чернореченка]

21 сентября.

Утром Никита задал мне задачку:
- Мама, мне надо что-то надеть поверх трусов, прежде чем надевать брюки.
- Колготки!
- Нет, мама, мальчики колготки не носят!
Принесла обтягивающие рейтузики.
- Мама, это не то! Ты мне дай то, что можно надеть на трусы перед брюками, но чтобы это были не колготки и не рейтузы! Всё это мальчики не носят!
Так и не смогла понять что же это такое…

После сада спрашиваю сына:
- А почему ты мне не помахал, как обычно, из окна?
- Мама, ты не понимаешь, мне надо было поговорить с Ксюшей.
- О чем?
- Мама, я ее люблю, мне надо было поговорить с ней о подарке.
- А кого ты еще любишь?
- Я Ксюш люблю. А Сашу не люблю. А Ксюшу Филину и Ксюшу Полякову люблю. А вот кому подарок сделать еще не решил. Вот с ними и надо поговорить…

[Чернореченка]

22 сентября.

«Папский призыв» у Сашеньки доходит до невероятных пределов. Утром просто так на горшок не сесть: его надо притащить к нам в спальню, поставить перед родительской кроватью и сесть на горшок в непосредственной близости, чтоб лицезреть спящего папу.

С Сашей совершенно невозможно играть в прятки. Стоит ее засунуть в шкаф и приказать сидеть тихо, как она при приближении Никиты радостно оттуда вылезает. Если я, прячась, стою рядом с ней, она громко и внятно говорит: «Надо тихо стоять!». А на вопрос Никиты: «И где это они попрятались?..» Саша радостно визжит: «Мы здесь!», выдавая местонахождение.

По пути в детский сад пытаюсь играть с Никитой в «большое и маленькое»: я называю слово, а сын должен сделать из него уменьшительное: листок – листик, солнце – солнышко… Никита отказывается, тогда я предлагаю поиграть Сашеньке. Она легко справляется с заданием. Правда, на задание «Мама», говорит: «Доченька!». И Никита тут же включился в игру, к чему я и стремилась.

[Чернореченка]

23 сентября.

Утром детей в детский сад собрался отводить папа. Именно этого Саша и добивалась всю неделю. Но как только папа оделся и стал одевать детей, ко мне в кровать (я лежала и блаженствовала) вползла Александра. Уютно пристроившись под бочком, она стала мне елейно-нежным голосом напевать: «Мама, мама, мамочка! Мамочка-мамочка!». Как будто не она скандалила при моем утреннем появлении: «Папу давай!». Коварный замысел стал ясен сразу: Саша всячески оттягивала необходимость идти в сад, и надеялась, что пока мама соберется, пройдет немало времени и, может, удастся остаться дома. Но я, как новобранец, уложилась в 45 секунд (носки, правда, не надела) и, вооружившись детьми, пошла с ними в детский сад. Морфей только горестно вздохнул и развел руками…

По дороге Сашенька убеждала себя и всех, что плакать она не будет. Это действительно произошло. Более того, взяв за руку похныкивающую девочку, она бодро вошла в группу, радостно бросилась навстречу воспитательнице и на меня даже не посмотрела.

Вечером, когда я пришла за детьми, нам с Сашенькой пришлось немного погулять в саду, ожидая, пока закончатся музыкальные занятия у Никиты. И Сашенька, примерная сестра, все время спрашивала: «Ну где же Никита? Пойдем его поскорее заберем! Я его очень люблю! Пойдем домой, может, Никита уже там!».

Вечером во время нашего умиротворительного отхода ко сну наконец-то сработала моя метода просить прощения друг у друга за шалости и обиды. До этого я просила прощения от имени Никиты у Сашеньки, от имени Александры у Никиты. Сегодня, наконец-то дети сами сказали друг другу: «Прости меня, я больше не буду». А потом Никита, задувая свечку, обжег себе губу, горько плакал, а Сашенька его гладила и жалела: «Бедненький Никита, маленький Никита…».

[Чернореченка]

25 сентября.

Утром, после пробуждения и порции какао, Сашенька уже по привычке забралась ко мне в кровать и прижалась под бочком. Лукаво засопела и притаилась. Странно, но папа ее не искал. Она даже не поверила и спросила меня: «Папа не придет за мной?». «Не придет, – ответствовала я, - сегодня суббота и в садик не надо». «В садик не надо, – обрадовалась Сашенька. – Тогда я пошла!». И пошла радостно шалить.

Одеваясь на прогулку, Никита устроил мне скандал:
- Это ты виновата! Моя футболка наизнанку вывернута! Я ее не могу надеть! – повалился на кровать и громко в голос зарыдал.

Вот так! Я молча взяла чилигу и без предупреждения хлобыстнула его по заднице:

- Будешь знать, как с родителями разговаривать!

Как раз недавно в одной благочестивой книжке о воспитании детей прочла о необходимости наказаний в виде некоторого физического воздействия: «Разумные запрещения и легкие наказания совершенно необходимы… Физическое наказание, конечно, иногда необходимо». Воплотила на практике.

Никита орал еще минут пятнадцать. Но я его предупредила, что на провокации я не реагирую, а если мы опоздаем, то виноват будет исключительно он.

К счастью, мы почти не опоздали. Пришли, правда, к окончанию службы, но по ее окончании, опоздавших детей (то есть нас) все же причастили. А то, иногда случалось, что остатки причастия, по словам служителей, «дьяк употребил». Дети очень трогательно вели себя в церкви. Сашенька исправно кланялась и била «земные поклоны» перед иконой. Потом попросили дети попросили купить просворки, по словам Никиты «два мешка». И благочестиво их умяли.

Потом в храме было крещение. Мы вновь зашли и попали как раз на момент погружения в купель. В нашем храме практикуется полное погружение, но крошка Анна (месяцев 4 – 5), даже не всплакнула. Я от нее не услышала ни малейшего звука. Сашенька в умилении рассматривала крещение и уточнила: «А меня будут купать?». Получила ответ, что ее уже так «купали».

Вечером, играя в машинки, Никита выставил целый караван машинок и позвал меня посмотреть:

- Мама, смотри, сколько машинок приехало на причастие!