Цитата:
Сообщение от Manefa
|
Она такая нежная в "Каменном госте":
– Известным актрисам молва приписывает бурную личную жизнь – многочисленные браки, разводы, романы. О вас не сплетничают. Вы из однолюбов?
– Да, наверное. Профессия и человеческая жизнь – разные вещи.
– Профессия вас сталкивала с прекрасными актерами: Шукшиным, Высоцким, Смоктуновским, Леоновым.
– Мой первый партнер в кино – Василий Шукшин. Фильм «У озера» – это он. Без него не было бы такой Лены Барминой. В нем было столько доброты, столько желания помочь. Мы жили в одной гостинице, у Василия Макаровича всегда горел свет в окошке и дверь была открыта. Он постоянно работал. И Шукшин, и Высоцкий жили на пределе своих возможностей. А Евгений Павлович Леонов, который в «Тиле» играл Ламме? Накануне у него был тяжелейший инфаркт, а снимали летом, в страшную жару, в костюме с толщинками – он ни секунды не играл в полсилы.
– Ваши отношения с Владимиром Высоцким не выходили за рамки кино?
– Нас познакомил мой муж, который хорошо знал и Володю, и Марину Влади. Мы вместе снимались в «Маленьких трагедиях» – Михаил Швейцер неожиданно пригласил меня сыграть донну Анну. Я сильно заболела, приехала на студию с колоссальной температурой и голосом Высоцкого. В павильоне была жара под 60 градусов: чтобы воспроизвести эффект молнии, ставили очень много света. Володя тоже чувствовал себя неважно. Но все прошло удачно. Для меня очень важна атмосфера на съемочной площадке. Если есть аура добра, человеческого тепла, мне комфортно. Но как только появляется «ежик» – все из рук валится, паралич наступает.
С мужем Владимиром Наумовым и дочерью Наташей
– На съемках «Тегерана-43» вы познакомились с Аленом Делоном. Какой он вблизи?
– Очень обаятельный, смешливый человек. Он случайно попал в картину. Мы снимали в Париже, и наш продюсер, француз, Жорж Шейко, который работал с Делоном на «Черном тюльпане», предложил его на роль инспектора Фоша. Ален Делон согласился, но сказал, что роль слишком маленькая. За ночь дописали несколько эпизодов. Снимали сцену его смерти на набережной. Приехали: сыро, мокрые листья, булыжная мостовая. Ален Делон прибыл с целой командой дублеров, телохранителей, посмотрел на набережную и отказался сниматься. Опасно! Тут же ему принесли наколенники, налокотники, жилетик, приклеили к обуви особую подошву. У нас ничего этого не было. Он подошел ко мне: «А ты как будешь?» Я бежала на высоких каблуках, разбилась, потом три недели лежать не могла.
– Вы умеете падать?
– Конечно, но когда на тебя летит человек с колоссальным весом, которого надо подхватить, а каблук подворачивается, ты скользишь, падаешь прямо под него – и раз, и два. Страшно.
– Ален Делон не испытывал на вас свои чары признанного красавца?
– Да нет, он был занят другим. Он пытался показать, как популярен во Франции. Первый съемочный день должен был быть на Елисейских полях. Делон выходит с адвокатом и садится в машину – доли секунды по сюжету. Съемки специально назначили на девять утра, когда люди спешат на работу и заняты только собой. Все было продумано: камеры спрятаны, мы ждем в офисе, никакой видимости съемки. А Делон пропал. И вдруг кто-то говорит: посмотрите вниз. Там наш инспектор Фош картинно стоит у ворот, подперев их, словно кариатида, а вокруг нарастает толпа. Съемка была сорвана.
– Где-нибудь вы сыграли себя?
– В «Законном браке», была такая картина. Тихая, мягкая, чем-то похожая на меня героиня, которой порой не везет...
– Вам тоже иногда не везет?
– Да, со мной все время что-то происходит. В институте на госэкзамене по танцу я порвала себе связки на ноге. Потеряла сознание от боли. Никто не верил, что это серьезно. Я только что снялась в картине «У озера», все решили: звездные штучки. Пришлось продолжать. Опять упала. Утром наложили гипс. И на следующие экзамены ребята носили меня на руках – сначала появлялась гипсовая нога, затем я.
– Наташа, расскажите о вашей последней работе в кино.
– Снялась в картине «Тайна Нардо, или Сон белой собаки» по сценарию Тонино Гуэрры, с которым мы делали «Белый праздник». В фильме заняты прекрасные актеры – Гафт, Джигарханян. Это история о современной России, о Москве, о том, что мне понятно, но больно и страшно. Я впервые играю свой возраст.
– Действительно, ваши героини в кино, как правило, старше или младше вас. Не страшно было в картине «Тегеран» превращаться в старуху?
– Наоборот. Мы приходили в отчаяние, если не выходила старость. Это всегда был мучительный грим. На «Тегеране» нас со Щербаковым и Костолевским гримировали по пять часов. Чтобы добиться нужного эффекта, сначала обязательно делают гипсовую маску. Как посмертную. Это очень страшно. Заливают лицо гипсом, оставляя только дырочки в носу для дыхания. Гипс тяжелеет, надо минут двадцать сидеть, пока не застынет. Я все время просила гримера: «Говорите со мной, говорите со мной!» Потом уже, когда маска готова, делаются детали для грима: морщины, старческие линии щек, подбородка. Нет, я бы больше не согласилась на это. Поэтому не люблю ходить в гриме, ненавижу что-то делать с собой. Мне нравится живое лицо.
