|
Активный участник
Регистрация: 18.10.2009
Адрес: Кировский район
Сообщений: 488
|
Алина почувствовала приятное тепло на щеке и открыла глаза.
- Проснулась! – обрадовалась Ксения и убрала ладонь с лица девочки. – Алина, милая, наконец-то!
- Где я? – прошептала девочка.
- Эту комнатку сделали для Давида, когда Саша лежал больной. Теперь она твоя.
- Почему я здесь?
- Так велел отец. Может, ты хочешь пить? Воды? Сок? Хотя, сок тебе, наверное, пока не надо…
- Сколько я здесь лежу? Какая-то дурацкая слабость во всем теле. Словно отравилась и лежу без сил!
- Завтра будет две недели.
- Сколько? – воскликнула Алина.
- Мальчики спокойно реагируют на присутствие отца, но мы – не они, а Павел Юрьевич появился слишком быстро.
- Я помню, - нахмурилась Алина. – Он взял меня за шею, сзади. А потом…что было потом?
- Ты замерзла. Мы отогревали тебя. Ты лежала здесь под ворохом одеял, обложенная грелками. Я связала тебе носки из овечьей шерсти. Чувствуешь?
- Да, что-то колючее и теплое у меня на ногах есть. Но подожди с носками. Ты знаешь? Семья знает, что произошло?
- Да, - призналась Ксения. – Отец ругал Давида. И Сашу. Потом Артур ругался с Давидом. Потом – Давид и Вадим. Я все эти дни сижу рядом с тобой или в детской, боюсь выходить к ним… Мальчики словно озверели. Алина, солнышко, как ты додумалась до такого? Разве ты забыла, что и ты, и я во власти Павла Юрьевича, а он нас не отпустит. Ты же такая смелая, Вадим рассказывал, как ты наступала на сфимов! И тогда, на пожаре! А тут после праздника…что на тебя нашло? Тебя кто-то обидел? Может, ты боишься чего-нибудь? Дело не в сфимах, правда?
- Я не хочу больше жить. И я найду способ, как это сделать.
- Алина, не пугай меня! Скажи, что ты не сделаешь этого! Разве так можно? Ты что!!!
- А им можно? Можно? – кричала Алина. – Им можно?
Ксения совала ей стакан воды и пыталась успокоить, но Алина выбила стакан из ее рук, и вода обрызгала Ксении лицо.
- Извини, я не хотела. Оставь меня.
Ксения, поколебавшись, решила уступить. До вечера Алина лежала в полной темноте – свечи прогорели и погасли, а всех слуг она прогнала, самой же вставать и менять их желания не было. Никто не приходил к ней – в наказание ли, или проявляя тактичность – Алине было все равно. Девочка лежала и не подозревала, что ссоры сотрясали всю семью и продолжались до ночи, и главной их причиной была она. Давид, узнав, что именно Алина пригласила на вечер Тобиаса, готов был разорвать ее. Артур кричал на Сашу что «так не делается» и, если не смог поговорить с Алиной сам, надо было позвать его или Давида. И вообще, ночь после праздника – нелучшее время для выяснения отношений. Саша - озлобленный, дерганный – пытался с ними спорить, но разве с двумя старшими одновременно справишься? Поэтому, он, потеряв всякую надежду быть услышанным, свалил всю вину за разрушение не только своей пары, но и всей семьи на Давида, а Артуру напомнил про Лору и ушел, громко хлопнув дверью. Вадим держался дольше всех, но и он повысил голос, когда Артур и Давид насели на него, требуя подчиниться. Никаких «разумных доводов» Вадим слушать не стал и послал и Артура, и Давида, не стесняясь в выражениях. Сашу он тоже успел клюнуть – сказал, что даже смерть родителей и сестры Алина пережила, а от него, Саши, побежала прыгать с крыши. Артур тут же припомнил Вадиму его нетрадиционность…
Только появление Павла Юрьевича заставило замок погрузиться в тишину. Он поступил просто – разогнал всех по разным углам. Слуги поспешили убраться сами. Артура отец отправил в Чили, Давиду велел с утра пораньше скрыться с семьей на даче, Саше и Вадиму приказал сделать полную сверку бумаг за последний год – был потерян один человек. Поднять и проанализировать документы годичной давности было делом хлопотным и кропотливым, и братья приступили к нему немедленно – отец дал на него только два дня вместо обычной недели. Саша, роясь в папках, предполагал, что ничего они не найдут, но, наравне с Вадимом, возражать не стал и добросовестно сверял списки. И уже с утра в замке снова было привычно тихо.
***
Прошло еще две недели, тяжелые для всех, а, в особенности, для Давида. Он измучился, похудел, страдал бессонницей, срывался на Ксении, и тут же просил прощения и – снова срывался…
Алина была права – семья распадалась на глазах. Жена все дни проводила в детской, почти не спускаясь вниз, даже в столовую, прикрываясь неважным самочувствием. Артур, когда был свободен, брал сына и на весь световой день уезжал в какой-нибудь парк с целой корзиной еды и пакетом штанишек для Эда. Вадим каждую свободную минуту выбирался в Германию к Тобиасу и не скрывал этого, Давид злился, но сделать ничего не мог – отец молчал, а его, Давида, Вадим уже давно не слушал. Саша погрузился в работу и, если дела не было, занимался статистикой в картотеке, выверяя то, что уже сто раз было выверено еще до него. Но хуже всего было с Алиной. Давид мог предполагать что угодно – истерики, требования, угрозы, потоки слез, обвинения, просьбы, демонстративное игнорирование всех и вся, но Алина ничего такого не вытворяла. Давид не раз наблюдал, как сидя за столом, она едва ли притрагивалась к своей порции, а чаще всего, ограничивалась двумя глотками чая и – уходила. Ее оценки стали заметно лучше, но радости по поводу «пятерок» по латыни или литературе она не испытывала. Говорила: «Спасибо!», брала домашнее задание и уходила к себе. Давид велел слугам не спускать с нее глаз «на всякий случай» и поэтому доподлинно знал, как она проводит каждый вечер. Чаще всего девочка читала, но большую часть времени просто лежала на кровати и смотрела на огонь в камине. Алина по-прежнему жила в маленькой временной комнатке без удобств. Мыться ходила к Ксении, когда Давида не было. С Ксенией не оставалась. В библиотеку не приходила. Не отмалчивалась, но на все вопросы отвечала «да», «нет» и «спасибо». К Саше она не возвращалась, общалась с ним точно также как и со всеми остальными, но Саша и сам избегал ее, поэтому виделись они крайне редко и только на людях. Давид подавил гордость и упросил Вадима взять девочку с собой погулять по Мюнхену, куда тот собирался на встречу с Тобиасом, и Вадим согласился, но Алина отказалась наотрез. Артур заходил к ней, пытаясь вернуть девочке интерес к жизни, нес всякую околесицу, угощал коллекционным вином, осмеял ее гардероб – все впустую. Алина улыбалась его анекдотам, одобрила вино, согласилась выкинуть часть вещей, но душу Артуру так и не открыла.
***
В тот день Давид, разругавшись в очередной раз с Вадимом, плюнул на все и, взяв Ксению и мальчиков, уехал в Москву. Таир, обрадованный походом в зоопарк, был на редкость послушным, Ксения чувствовала себя хорошо, и погода стояла отличная, так что прогулка удалась. Маленькому Славе показали мишек и лису, Таир, прижав нос к стеклу, наблюдал за пингвинами, Ксения улыбалась, и Давид впервые за последние недели чувствовал себя счастливым.
- Принеси мне, пожалуйста, попить, - попросила Ксения. – Тут где-то должен быть магазинчик. Обычной воды. Негазированной.
- Детям что купить?
- Пока не просят – ничего не надо. А то потом обедать не будут. И у Славика еще сок остался.
Давид дошел до магазинчика – слишком большая очередь отпугнула его. Он вышел из зоопарка и, перебежав на другую сторону улицы, без всяких очередей и в три раза дешевле купил бутылку воды.
Вернувшись к площадке, где оставил Ксению, он увидел, что на скамейке теперь сидят другие люди. Прошел к вольерам, поискал сыновей среди ватаги ребят, рассматривающих обезьян, прогулялся к клеткам с попугаями, и далее – к зебрам. Ни Ксении, ни мальчиков среди пестрой шумной толпы видно не было. Может, они в туалете? Таиру вечно надо не вовремя! Давид опять вернулся к скамейке и решил подождать семью здесь. Через пятнадцать минут он понял, что Ксения не придет. Выбросив бутылку минеральной воды в первую попавшуюся урну, Давид быстрым шагом пошел на выход. Благо, машину в этот раз удалось поставить совсем недалеко – на соседней улице. Может, кому-то из мальчиков стало плохо, и Ксения поспешила к машине? Или Таир разорался, и, чтобы не привлекать внимание, Ксения ушла из оживленного места? Но уже издалека было видно, что возле машины никто не стоит…
Давид растерялся. Куда средь бела дня могла деться его жена и его мальчики?
|
