Женщина ждёт ( немного поэзии ).

[пузыРь]

ЧЕТВЕРТАЯ СТРАНИЦА
Помнишь узкую комнату с насмерть продрогшей стеною,
С раскладною кроватью, со скрипом расшатанных рам?
Ты все реже и реже в нее приезжала со мною,
Иногда перед сном, и почти никогда по утрам.

Ты ее не любила за грязные чашки и склянки,
И за то, что она не тепла, не светла, не бела,
За косое окно, за холодную печку – времянку.
И за то, что времянкой вся комната эта была.

Я тогда обижался. На время забросив работу,
Я повесил ковер. Я разбитое вставил стекло.
Я вколачивал гвозди. С мужской неуклюжей заботой
Я пытался наладить в ней женский уют и тепло.

Было все ни к чему. Стало холода меньше и ветра,
Но остался все тот же бивачный невыжатый дух.
Может, просто нам тесно? Но семь с половиною метров,
Если все хорошо, - разве этого мало для двух?
Мы щенятами были. Немало пришлось нам побиться,
Чтоб понять, что причиной не комната и не кровать,
Чтоб понять, наконец, как недолго и просто влюбиться
И как сложно с тобой с глазу на глаз нам век вековать.

Сколько в этой каморке с тобой мы зубрили зачетов.
Керосинку внеся, согревались непрочным теплом.
Сколько ты исправляла моих чертежей и расчетов,
Терпеливо азы повторяла со мной за столом.

Я недавно там был. Там при скором отъезде забыто
Много разных вещей, там халат твой домашний висит.
Два кривых костыля в капитальную стену забиты,
И на них запыленная длинная рама косит.

Так жива эта память, что нам вспоминать даже рано.
Было туго с деньгами, неважное было житье,
На рожденье мое, отыскав эту старую раму,
Вставив снимки свои, ты на память дала мне ее.

Двадцать снимков твоих. По годам я тебя разбираю.
Вот двухлетний голыш, вот девчонка с косичкой смешной,
Вот серьезный подросток, и около правого краю
Ты такая, какой в первый раз увидалась со мной.

Как я мог позабыть твои карточки в комнате этой?
Все висят здесь по-прежнему, так, словно ты не ушла.
Там начало конца, где на прежние глядя портреты,
В них находят тепло, а в себе не находят тепла.

[пузыРь]

ПЯТАЯ СТРАНИЦА
Ну, расстались с тобой и сидели бы, кажется, молча.
Понимали бы трезво, что жизнь вся еще впереди.
Отчего же пишу я с такой нескрываемой желчью,
Словно я не забыл, словно крикнуть хочу: погоди!

Погоди уходить! Что я проклятый, что ль, в одиночку
Наши беды считать! В сотый раз повторять: « Почему!»
Приезжай, посидим, погрустим еще целую ночку.
Раз уж надо грустить, - мне обидно грустить одному.

Если любишь, готовься удар принимать за ударом,
После долгого счастья остаться на месте пустом,
Все романы обычно на свадьбах кончают недаром,
Потому что не знают, что делать с героем потом.

Отчего мне так грустно? Да разве мне жизнь надоела?
Разве птицы не щелкают, не зеленее трава?
Разве, взявшись сейчас за свое непочатое дело,
Я всего не забуду, опять засучив рукава.

Да и ты ведь такая, ты тоже ведь плакать не будешь,
Только старый будильник приучишься ставить на семь.
Станешь вдвое работать. Решивши забыть, позабудешь.
Позабывши, не вспомнишь, не вспомнив, - забудешь совсем.

Все последнее время мне вдоволь тоски приносило,
Но за многие годы не помню ни часа, ни дня,
Чтобы слышал в руках я такую тяжелую силу,
Чтобы жадность такая гнала по дороге меня.

Отчего мне так грустно? Зачем я пишу без помарок
Все подряд о своих то веселых, то грустных часах.
Так письмо тяжело, что еще не придумано марок,
Чтоб его оплатить, если вешать начнут на весах.

Я письмо перечту, я на пальцах еще погадаю, -
Отправлять или нет? И скорее всего не пошлю.
Я на этих листках подозрительно сильно страдаю
Для такого спокойного слова, как «я не люблю».

Разве я не люблю? Если я не люблю, то откуда
Эта страсть вспоминать и бессонная ночь без огня,
Будто я и забыл, и не скоро еще позабуду,
И уехать хочу, и прошу, чтоб держали меня.

Телефон под рукой. Стоит трубку поднять с аппарата,
Дозвониться до станции, к проводу вызвать Москву…
По рублю за минуту, - какая ничтожная плата
За слова, без которых я, кажется, не проживу.

Только б слышать твой голос! А там догадаемся оба,
Что еще не конец, что мы сами повинны кругом.
Что мы просто обязаны сделать последнюю пробу,
Сразу выехать оба и встретиться хоть в Бологом.

Только ехать – так ехать. До завтра терпенья не хватит.
Это кончится тем, что я правда тебе позвоню…
Я лежу в своем номере на деревянной кровати
Жду экспресса на север и мысли пустые гоню.

Ты мне смотришь в глаза: может, знаю я средство такое,
Чтобы вечно любить, чтобы право такое добыть, -
Взять за ворот любовь и держать ее сильной рукою.
Ишь чего захотела! Да если бы знал я, как быть!

Разве я бы уехал? Да я бы держал тебя цепко.
Разве б мы разошлись бы? Нам тут жить бы с тобою, да жить.
Если б знать мне! Но жаль, - я не знаю такого секрета,
По которому можно, как вещи, любовь сторожить

Нет, мой добрый товарищ, звонить не хочу и не буду.
Все решали вдвоем, и решали, казалось, легко.
Чур, не плакать теперь. Скоро поезд уходит отсюда.
Даже лучше, что ты в этот день от меня далеко.

Да, мне трудно уехать. Душою кривить не годится.
Но работа опять выручает меня, как всегда.
Человек выживает, когда он умеет трудиться.
Так умелых пловцов на поверхности держит вода.

Почему мне так грустно…»
…………………………………………………………
Письмо обрывалось на этом.
Я представил себе, как он смотрит в пустые углы,
Как он прячет в карман свой потертый бумажник с билетом, -
Место в жестком вагоне Мурманской «Полярной стрелы».
Отложивши письмо, я не мешкая, вышел в контору;
Я седого портье за рукав осторожно поймал:
«Вы не скажете мне, вы не знаете город, в который
Выбыл тот, кто мой номер последние дни занимал?»-
«Не могу вам сказать, очень странные люди бывают.
С чемоданом в руках он под вечер спустился сюда,
И когда я спросил: далеко ль гражданин выбывает?
Он, запнувшись, сказал, что еще не решился, куда."
К. Симонов.<

[Nikolletta]

Сообщение от Привалова

Всё, что я хотела знать...

Юлия Белохвостова

В какой рисунок переплетены
Любви и жизни на ладонях шрамы?
И что случится, если я по ним,
Едва касаясь, проведу губами...

Какой предел для слова "горячо"
Определит пылающая кожа,
Когда, случайно обнажив плечо,
Сорвется вниз платок тончайшей дрожи...

Насколько нежно считывают пульс
С ключей ключиц внимательные пальцы,
Когда чуть-чуть еще - и задохнусь
От одного желания касаться...

В какую высь сознанье унесет
Порывом страсти выгнутое тело
От одного движенья...
это всё,
Что о твоих руках я знать хотела...

[Aleksika]

Выложите,обязательно выложите. Пожауйста.

[С.О.Н.]

Прости...Одна...Опять пришла тоска.
Я не могу не думать о тебе.
Печаль-душа,а сердце-из стекла.
Я не живу,я помогаю жить себе.

Дышу.Могу.Но в венах-ноль.
Зачем мне быть?-скажу себе.
Остыла кровь,по телу-боль.
Я поняла:вся жизнь в тебе.

[Шпилькина]

Сообщение от Фрау Доктор

....Я не живу,я помогаю жить себе...

[DonCarlos]

На пески не замки, но крепости
Воздвигаю вновь без воды
Я твоей неприкрытой неверности
Сама заметаю следы.

Я устала давно складировать
Разрушающее в себе.
Просто учусь трансформировать
Любовь-потребность в любовь-бытие.

[Привалова]

Мадрид
Ирина Голованова
В соавторстве с Велмой


Исчерпаны причины слова «нет»,
иду изящным па канатоходца
и неизбежность заново начнется
твоим кофейно-утренним «привет»...

А хочешь, мы всё бросим и в Мадрид?
Там воздух - горячее крови. Cтанет
не так невыносимо это пламя
внутри и ты расплачешься навзрыд,
увидев, как в межреберье быка
в красивом танце входит избавленье,
а я, мешая нежность с удивленьем,
прижмусь к тебе и кончик языка
защиплет солью. Снова эта боль
заставит на запреты наплевать и
купить впервые цвета крови платье,
чтобы сказать тебе «моя Ассоль».

Не спрашивай, что дальше и зачем,
я перестала думать и оглохла.
Мой день любой из ожиданья соткан
секунды той, где ты мне станешь всем...

Точка невозврата

Велма

В соавторстве с Ириной Головановой
начало в "Мадриде"


Сбежим? Пусть под ключицей бьется страх,
пугливой птицей, пойманною в сети,
нетронутая - жду твоих отметин,
твой зной во взгляде – медом на губах.

Мне этот жар не сбить на градус вниз,
хотя бы до обычного кипенья.
Ты точка моего невозвращенья,
зачем-то возвратившая мне жизнь…
Дрожу, как возбужденный кражей вор,
сломавший миф про неприступность Прадо.
Держи меня, когда я буду рядом
шептать тебе свой нежный приговор
на всех, что только знаю, языках. Ток
без предупреждения по нервам
мадридских улиц… Здесь я стану первой,
прочитанной и вдоль, и поперек.

Пусти под кожу розу всех ветров
и встань со мной на точку невозврата.
Ты в счастье нашем также виновата,
как платье цвета алых парусов…

[Привалова]

девочка, дрянь, королева и вольная птица

Ничейная Кошка

Спи, моя девочка. Это всего лишь беда.
Спрячься, как в детстве, в свой сон, где тепло и уютно.
Ночь что-то шепчет, бормочет негромко и чудно -
И растворяет обид и невзгод холода.

Спи, королева. Ты выше - а значит, одна.
Ты научилась осанку держать и корону.
Но не всегда оставалась верна эталону -
И беззащитность сегодня так многим видна.

Спи. Ты не ангел… И хочется так иногда
Маленькой дрянью надменно в лицо усмехнуться,
Туфелькой лёгкой, не глядя, в кого-то швырнуться,
Чтоб на кусочки рассыпалась пылью беда.

Спи, моя птица. Обрушилось небо. Финал.
Некуда рваться, и крылья уставшие давят.
Это так просто: тебя вознесут и – ославят.
Правит предательство пошлый и мелочный бал.

Спи, просто спи, завернувшись в свой собственный мир.
Девочка, дрянь, королева и вольная птица.
Всё ещё будет: вернётся, сожжёт, повторится.

…Ночь, как аптекарь, готовит надежд эликсир.

[Ветер в головe]

Сообщение от Привалова

девочка, дрянь, королева и вольная птица

Ничейная Кошка

Спи, моя девочка. Это всего лишь беда.
Спрячься, как в детстве, в свой сон, где тепло и уютно.
Ночь что-то шепчет, бормочет негромко и чудно -
И растворяет обид и невзгод холода.

Спи, королева. Ты выше - а значит, одна.
Ты научилась осанку держать и корону.
Но не всегда оставалась верна эталону -
И беззащитность сегодня так многим видна.

Спи. Ты не ангел… И хочется так иногда
Маленькой дрянью надменно в лицо усмехнуться,
Туфелькой лёгкой, не глядя, в кого-то швырнуться,
Чтоб на кусочки рассыпалась пылью беда.

Спи, моя птица. Обрушилось небо. Финал.
Некуда рваться, и крылья уставшие давят.
Это так просто: тебя вознесут и – ославят.
Правит предательство пошлый и мелочный бал.

Спи, просто спи, завернувшись в свой собственный мир.
Девочка, дрянь, королева и вольная птица.
Всё ещё будет: вернётся, сожжёт, повторится.

…Ночь, как аптекарь, готовит надежд эликсир.

Спасибо!