Если Александр Иванов был жив, кому бы он посвятил свои пародии?

[Лимузинчик]

Как вы думаете, если бы Александр Иванов был жив, кому бы он посвятил свои пародии?

[Лимузинчик]

Не спится, няня...

(Игорь Волгин)


Нет у меня Арины Родионовны,

И некому

мне сказки говорить.

И под охрипший ящик радиоловый

Приходится обед себе варить.

Игорь Волгин

Нет у меня Арины Родионовны,
И я от бытовых хлопот устал.
Не спится, няня.
Голос радиоловый
Мне заменил магический кристалл.

Грущу, лишенный близости старушкиной,
От этого
недолго захандрить.
Нет у меня того, что есть у Пушкина,
И нечего об этом говорить.

Нет Кюхли, нет Жуковского, нет Пущина,
Нет Дельвига!
Не те пошли друзья.
В Большой энциклопедии пропущена
Красивая фамилия моя.

Мои рубашки
в прачечной стираются,
Варю обед, сажусь чайку попить.
Никто меня, видать, не собирается
Обнять и, в гроб
сходя, благословить.

Поэтому-то я готовлюсь к худшему,
К тому, что не оценят,
не поймут...
А впрочем,
что ни делается - к лучшему:
Меня, по крайней мере, не убьют!

[Nataly+]

А когда он умер?
Пошла читать Инет.

[Nataly+]

Почитала Инет. Расстроилась.
Оказывается, его нет с 1996 года. Всего 60 лет...
А кажется, "Вокруг смеха" было так недавно.

[Лимузинчик]

Сообщение от Nataly+

Почитала Инет. Расстроилась.
Оказывается, его нет с 1996 года. Всего 60 лет...
А кажется, "Вокруг смеха" было так недавно.

Да...
Безумно жаль, что его нет рядом.
Читаю его пародии - среди них мало знакомых поэтов.
Интересно, кем бы он сейчас заинтересовался?
А может, создал бы новую передачу на ТВ.

[Лимузинчик]

Сколько будет дважды два
(Лев Куклин)

Я немало дорог истоптал в этом мире,
И на собственной шкуре я понял зато:
Дважды два - не всегда в нашей жизни четыре,
А порою - и пять.
А бывает - и сто.

Я когда-то мечтал
инженером стать горным,
В этом деле хотел получить я права.
Но везде мне вопрос задавали упорно:
- Сколько будет, товарищ Куклин,
дважды два?
- Пять! - всегда отвечал я упрямо и гордо,
В эту цифру вложив темперамент и злость.
Инженером, увы, а тем более горным,
К сожалению,
так мне и не довелось...
Я хотел быть актером, врачом и матросом,
Стать ботаником чуть не решил я едва.
И повсюду меня изводили вопросом:
- Сколько будет, товарищ Куклин,
дважды два?
Улыбались, не то еще, дескать,
мы спросим...
Стал везде отвечать я по-разному всем:
"Шесть", "одиннадцать", "тридцать один",
"сорок восемь",
Как-то сам удивился, ответив: "Сто семь!"
Кто, не помню,
помог мне однажды советом,
Поклониться советчику рад и сейчас:
- Ваш единственный путь - становиться
поэтом,
Ибо уровень знаний подходит как раз...
И с тех пор я поэт. Сочиняю прилично.
Издаюсь, исполняюсь,
хоть в мэтры бери...
Я, конечно, шутил, ибо знаю отлично:
Дважды два - как известно и школьнику - три!

[Nataly+]

Вот эту про Пушкина не знала!

[Лимузинчик]

Бег внутри

(Лев Смирнов)


Я славлю - посреди созвездий,

в последних числах сентября -

бег по земле, и бег на месте,

и даже бег внутри себя.

Поэт сидит, поэт лежит,
но это ничего не значит,
внутри поэта все бежит,
и как же может быть иначе?..

Бегут соленые грибки,
бежит, гортань лаская, водка,
за ней, естественно, - селедка,
затем - бульон и пирожки.

Потом бежит бифштекс с яйцом,
бежит компот по пищеводу,
а я с ликующим лицом
бегу слагать о беге оду.

Бежит еда в последний путь,
рифмуясь, булькая, играя,
не замедляю бег пера я,
авось и выйдет что-нибудь!

[Лимузинчик]

Покамест я...

(Станислав Куняев)


...Мы будем жить, покамест Пушкин с нами,

мы будем жить, покамест с нами Блок.



...И нищим надо подавать,

покамест есть они на свете.

Станислав Куняев

Покамест Пушкин есть и Блок,
литература нас врачует.
Литература нам не впрок,
покамест Кобзев есть и Чуев.

Покамест все чего-то ждут,
и всяк покамест что-то ищет.
Покамест нищие живут
и на кладбище ветер свищет.

Мы будем жить, а выйдет срок,
то пусть земля нам будет пухом.
И в жизни тот не одинок,
кто уважает нищих духом.

Покамест жив, цени свой труд,
в бессмертье душу окуная...
А пародисты не умрут,
покамест не иссяк Куняев.

[Лимузинчик]

Он может, но...

(Николай Доризо)


Нет, жив Дантес.

Он жив опасно,

Жив

вплоть до нынешнего дня.

Ежеминутно,

ежечасно

Он может выстрелить в меня.

Санкт-Петербург взволнован очень.
Разгул царизма.
Мрак и тлен.
Печален, хмур и озабочен
Барон Луи де Геккерен.
Он молвит сыну осторожно:
- Зачем нам Пушкин?
Видит бог,
Стреляться с кем угодно можно,
Ты в Доризо стрельни,
сынок! -
С улыбкой грустной бесконечно
Дантес
взирает на него.
- Могу и в Доризо,
конечно,
Какая разница,
в кого... -
Но вдруг
лицо его скривилось,
И прошептал он
как во сне:
- Но кто тогда,
скажи на милость,
Хоть словом
вспомнит обо мне?!..