И хочет продолжить свое черное дело, требуя возврата других уникальных икон.
Как же, ведь на образа молиться надо, а не сохранять. Авось Боженька их чудодейственным образом обновит. А не обновит - на все Его воля, выкинем и новую нарисуем...
Отсюда:
http://users.livejournal.com/_corso_/185484.html
http://religion.ng.ru/events/2009-12....html?mthree=4
Грибы "по-монастырски"
Хранение иконы XII века рядом с крестильней привело памятник искусства к гибели
2009-12-23 / Михаил Николаевич Ситников - журналист.
Специалисты-реставраторы и музейные хранители не берутся сегодня прогнозировать дальнейшую судьбу легендарного чудотворного образа – Боголюбской иконы Божией Матери, написанной в конце XII века. История этого бесценного памятника искусства Древней Руси типична для многих икон, переживших события 1917 года.
После неудачной реставрации в 1920 году Богоматерь «Боголюбская» находилась в Успенском соборе города Владимира, в 1946-м – передана в музей, где ее после многолетней реставрации удалось привести в состояние стабильности для хранения. Затем в 1992 году икона была передана Церкви и содержалась с тех пор в Успенском соборе Княгинина монастыря в том же Владимире.
Официально сохранность древнего образа, оказавшегося в распоряжении Владимирской епархии РПЦ, должна была обеспечиваться соблюдением режима хранения с помощью специально оборудованного киота – камеры с поддержанием внутри нее искусственного климата. В присутствии специалистов, ежегодно посещавших монастырь, киот торжественно открывали, чтобы те могли убедиться в наличии иконы и неизменности ее внешнего вида, а затем снова запирали на замок. Так и продолжалось вплоть до весны 2009 года, когда сами монахини монастыря сообщили сотрудникам Государственного Владимиро-Суздальского музея-заповедника о том, что с иконой что-то неладно. Музейщики же забили тревогу уже по-настоящему: икона оказалась поражена грибком. Вскоре стало выясняться, что хранение уникального памятника и особо чтимой святыни было только формальностью. Однако информация об этом просочилась за пределы сначала монастыря, затем круга перепуганных музейщиков и реставраторов, а потом и руководства Минкульта только сейчас.
«Как реставраторы, мы зашли в тупик, – говорит руководитель отдела реставрации памятников древнерусской темперной живописи Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. И.Э.Грабаря Галина Цируль. – В данный момент икона лежит на столе, музей нас торопит, мол, делайте что-нибудь, но мы до сих пор не можем принять решения. Площадь отставания красочного слоя все увеличивается и увеличивается, вводить клей опасно – там вода, и это может ускорить катастрофу. С самого начала мы порекомендовали положить икону при постоянном климатическом режиме на стол и никому к ней не прикасаться, потому что трогать ее теперь нельзя.
…Плесень обнаружили весной, когда еще лежал снег. Когда через какое-то время музею удалось забрать икону к себе, мы собрали там большой научный совет, потом еще один с привлечением еще более широкого круга специалистов. Ситуация сегодня такова, что мы не можем даже оценить состояние древесины на участках, закрытых левкасом и красочным слоем. На обнаженных местах мелких повреждений, под микроскопом мы обнаруживаем древесину в структуре «пружинящей губки», что особо страшно для иконы. Здесь надо бы сканировать всю доску, но ни у нас, ни даже в Эрмитаже нет таких приборов, а рентген совершенно бессилен – он ничего не дает…».
До передачи Церкви икона находилась под присмотром реставраторов. Состояние доски было вполне стабильным, лик и другие участки живописи тонированы и сохранены. Так что благодаря профессионализму реставраторов внешний вид иконы не указывал на какое-то неблагополучие. Но что же могло случиться с ней в Успенском соборе?
По словам Галины Цируль, «оказалось, что две кассеты, которые должны были поддерживать микроклимат в камере, просто не работали. Одну монахини даже куда-то продали – такие вещи денег стоят. Икона стояла просто за стеклом, всего-навсего закрытой на ключик. Тем временем плесень с соседней стены благополучно ползла к иконе, прямо у витрины с образом постоянно стояли живые цветы в воде. Кроме того, недавно в храме поменяли и пол. Сначала он был белокаменный, а тут появился спонсор, и древний каменный пол быстренько заменили гранитным. Монахини ни во что не вникали, поэтому ни о каких грунтовых водах и дренаже речи даже не заходило. Ну а теперь все это отразилось не только на храме, но и на самих монахинях: почти все они жалуются на щитовидку. Ясно же, что гранит фонит сильно, но никто его на этот предмет скорее всего даже не проверял.
При последнем исследовании мы обнаружили, что живых плесневых грибов на самой иконе, к счастью, не осталось. Но при осмотре рядом с местом, где она недавно висела, выяснилось, со слов монахинь, что «здесь у нас крестильня и, конечно, сыро». Вот еще деталь, которая была бы смешной, если бы все не было так грустно: мы приподняли плинтус, а под ним… колония грибов! Со шляпками даже…».
В настоящее время Боголюбская икона находится в специально оборудованном помещении Владимиро-Суздальского музея, и возможность для россиян увидеть ее когда-либо вновь пока под вопросом. В Успенском же соборе, где ранее содержалась икона, работают вызванные перепуганными монахинями специалисты-климатологи. Может быть, улучшают «условия содержания» для других икон? Остается только сказать: спаси и сохрани!
Еще расскажите мне про то, что в запасниках тоннами не пропадают и не портятся предметы искусства... А человеческий фактор - всегда человеческий фактор. Тот или иной человек (не важно, имеет он сан или нет) проявил халатность в отношении подотчетного ему имущества. При чем здесь РПЦ?
