Высоцкий. Давайте вспомним любимые строчки...

[Oль]

Горное эхо

В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха,
На кручах таких, на какие никто не проник,
Жило-поживало весёлое горное эхо,
Оно отзывалось на крик - человеческий крик.

Когда одиночество комом подкатит под горло
И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет -
Крик этот о помощи эхо подхватит проворно,
Усилит - и бережно в руки своих донесёт.

Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья,
Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп,
Пришли умертвить, обеззвучить живое ущелье -
И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.

Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха,
И эхо топтали, но звука никто не слыхал.
К утру расстреляли притихшее горное эхо -
И брызнули слезы, как камни, из раненых скал...

[Кариока]

Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов
Из пены уходящего потока
на сушу тихо выбралась любовь...
И растворилась в воздухе до срока
А срока было - сорок сороков...

И чудаки еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь
И ни наград не ждут, ни наказанья
И думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья.

http://www.youtube.com/watch?v=yJvMjuCQATk

[Кариока]

Будут и стихи и математика...
http://www.youtube.com/watch?v=HePWfa_IgJ8

Будут и стихи, и математика,
Почести, долги, неравный бой...
Нынче ж оловянные солдатики
Здесь на старой карте встали в строй.
Лучше бы уж он держал в казарме их,
Только на войне, как на войне
Падают бойцы в обеих армиях
Поровну на каждой стороне.
И какая, к дьяволу, стратегия,
И какая тактика, к чертям!
Вот сдалась нейтральная Норвегия
Ордам оловянных египтян;
Левою рукою Скандинавия
Лишена престижа своего,
Но рука решительная правая
Вмиг восстановила статус-кво!
Может быть — пробелы в воспитании
И в образованьи слабина,
Но не может выиграть кампании
Та или другая сторона.
Совести проблемы окаянные —
Как перед собой не согрешить?
Тут и там солдаты оловянные —
Как решить, кто должен победить?
Сколько б ни предпринимали армии
Контратак, прорывов и бросков,
Всё равно на каждом полушарии
Поровну игрушечных бойцов.
Нервничает полководец маленький,
Непосильной ношей отягчён,
Вышедший в громадные начальники
Шестилетний мой Наполеон.
(Где вы, легкомысленные гении —
Или вам являться недосуг?
Где вы, проигравшие сражения
Просто, не испытывая мук?
Или вы, несущие в венце зарю
Битв, побед, триумфов и могил?
Где вы, уподобленные Цезарю,
Что пришёл, увидел, победил?..)
Чтобы прекратить его мучения,
Ровно половину тех солдат
Я покрасил синим (шутка гения).
Утром вижу — синие лежат.
Я горжусь успехами такими, но
Мысль одна с тех пор меня гнетёт:
Как решил он, чтоб погибли именно
Синие, а не наоборот?

[svetilnik]

http://www.youtube.com/watch?v=ATuzU...x=0&playnext=1
http://www.youtube.com/watch?v=q1qNn...eature=related
Я спросил тебя: - Зачем идете в горы вы?-
А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой.
- Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово! -
Рассмеялась ты и взяла с собой.

И с тех пор ты стала близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Первый раз меня из трещины вытаскивая,
Улыбалась ты, скалолазка моя.

А потом, за эти проклятые трещины,
Когда ужин твой я нахваливал,
Получил я две короткие затрещины -
Но не обиделся, а приговаривал:

- Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Каждый раз меня по трещинам выискивая,
Ты бранила меня, альпинистка моя.

А потом на каждом нашем восхождении -
Ну почему ты ко мне недоверчивая?! -
Страховала ты меня с наслаждением,
Альпинистка моя гуттаперчевая.

Ох, какая ты неблизкая, неласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,
Ты ругала меня, скалолазка моя.

За тобой тянулся из последней силы я,-
До тебя уже мне рукой подать.
Вот долезу и скажу: - Довольно, милая!..-
Тут сорвался вниз, но успел сказать:

- Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Мы теперь одной веревкой связаны -
Стали оба мы скалолазами.

[svetilnik]

Сто сарацинов я убил во славу Ей,-
Прекрасной даме посвятил я сто смертей!
Но наш король - лукавый сир -
Затеял рыцарский турнир.
Я ненавижу всех известных королей!

Вот мой соперник - рыцарь Круглого стола.
Чужую грудь мне под копье король послал.
Но в сердце нежное Ее
Мое направлено копье...
Мне наплевать на королевские дела!

Герб на груди его - там плаха и петля.
Но будет дырка там, как в днище корабля.
Он - самый первый фаворит,
К нему король благоволит.
Но мне сегодня наплевать на короля!

Король сказал: "Он с вами справится шаля, -
И пошутил: - Пусть будет пухом вам земля!"
Я буду пищей для червей,
Тогда он женится на Ней...
Простит мне бог, я презираю короля!

Вот подан знак - друг друга взглядом пепеля,
Коней мы гоним, задыхаясь и пыля.
Забрало поднято - изволь!
Ах, как волнуется король!..
Но мне, ей-богу, наплевать на короля!

Итак, все кончено - пусть отдохнут поля.
Вот льется кровь его на стебли ковыля.
Король от бешенства дрожит,
Но мне Она принадлежит.
Мне так сегодня наплевать на короля!

...Но в замке счастливо не пожили мы с Ней -
Король в поход послал на сотню долгих дней...
Не ждет меня мой идеал,
Ведь он - король, а я - вассал,-
И рано, видимо, плевать на королей.

[svetilnik]

Стареем, брат, ты говоришь
Исп.: Владимир Высоцкий


Стареем, брат, ты говоришь?
Вон кончен он, недлинный
Старинный рейс Москва-Париж,-
Теперь уже - старинный.

И наменяли стюардесс
И там и здесь, и там и здесь -
И у французов, и у нас,-
Но козырь - черва и сейчас!

Стареют все - и ловелас,
И Дон Жуан, и Греи.
И не садятся в первый класс
Сбежавшие евреи.

Стюардов больше не берут,
А отбирают - и в Бейрут.
Никто теперь не полетит:
Что там - Бог знает и простит...

Стареем, брат, седеем, брат,-
Дела идут, как в Польше.
Уже из Токио летят
Одиннадцать, не больше.

Уже в Париже неуют:
Уже и там витрины бьют,
Уже и там давно не рай,
А как везде - передний край.

Стареем, брат,- а старикам
Здоровье кто утроит?
А с элеронами рукам
Работать и не стоит.

И отправляют нас, седых,
На отдых - то есть, бьют под дых!
И все же этот фюзеляж -
Пока что наш, пока что наш...

[Nataly+]

Cегодня по НТВ "Место встречи..."... и "Монолог"...



"Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал,
Потому что, если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал!

Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься, сколько не зови...
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибшим от невиданной любви...

Их голосам дано сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах.
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья...

Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву!
Я дышу - и значит, я люблю!
Я люблю - и, значит, я живу!"



Спасибо, Оль... какое огромное спасибо за этот топ.
Спасибо...

[botk]

Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю,
Я не люблю любое время года,
Когда весёлых песен не пою,

Я не люблю холодного цинизма
(В восторженность не верю) и ещё —
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо,

Я не люблю, когда — наполовину
Или когда прервали разговор,
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор,

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или когда — всё время против шерсти,
Или когда — железом по стеклу,

Я не люблю уверенности сытой —
Уж лучше пусть откажут тормоза, —
Досадно мне, коль слово "честь" забыто
И коль в чести наветы за глаза,

Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне, и неспроста:
Я не люблю насилье и бессилье —
Вот только жаль распятого Христа, -

Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более — когда в неё плюют,

Я не люблю "манежи" и "арены":
На них мильон меняют по рублю...
Пусть впереди большие перемены —
Я это никогда не полюблю

[Кариока]

http://www.youtube.com/watch?v=ZLVwN9ZgECc

Без запретов и следов
Об асфальст сжигая шины
Из кошмара городов
Рвутся за город машины

И громоздкие, как танки,
«Форды», «Линкольны», «Селены»,
Элегантные «Мустанги»,
«Мерседесы», «Ситроэны»

Будто знают — игра стоит свеч,
Это будет как кровная месть
городам!
Поскорей, только б свечи не сжечь,
Карбюратор, и что у них есть
ещё там!

И не видно полотна:
Лимузины, лимузины...
Среди них, как два пятна, —
Две красивые машины

Будто связанные тросом
(А где тонко, там и рвётся),
Аксельраторам, подсосам
Больше дела не найдётся.

Будто знают — игра стоит свеч,
Только б вырваться — выплатят всё
по счетам.
Ну, а может, он скажет ей речь
На клаксоне... и что у них есть
ещё там.

Это скопище машин
На тебя таит обиду.
Светло-серый лимузин!
Не теряй её из виду!

Впереди, гляди, — разъезд!
Больше риска, больше веры!
Опоздаешь!.. Так и есть!
Ты промедлил, светло-серый!

Они знали — игра стоит свеч,
А теперь — что ж сигналить, — рекламным
щитам?
Ну, а может — гора ему с плеч
Иль с капота — и что у них есть
ещё там.

Нет — развилка как беда:
Стрелки врозь — и вот не здесь ты!
Неужели никогда
Не сближают нас разъезды?

Этот сходится, один —
И, врубив седьмую скорость,
Светло-серый лимузин
Позабыл нажать на тормоз.

Что ж, съезжаться — пустые мечты?
Или это есть кровная месть
городам?
...Покатились колёса, мосты...
И сердца. Или что у них есть
ещё там?

[Nataly+]

Памятник


Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в обычные рамки не лез.
Но с тех пор как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив ахиллес.

Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту,
И железные рёбра каркаса
Мёртво схвачены слоем цемента,
Только судороги по хребту.

Я хвалился косою саженью —
Нате смерьте!
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти.
Но в привычные рамки я всажен —
На спор вбили,
А косую неровную сажень
Распрямили.

И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи,
И не знаю, кто их надоумил,
Только — с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.

Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мёртвых мертвей.
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей.

Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец,
Подойти ко мне с меркой обычной
Опасались,
Но по снятии маски посмертной —
Тут же, в ванной, —
Гробовщик подошёл ко мне с меркой
Деревянной...

А потом, по прошествии года, —
Как венец моего исправленья —
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье,
Под моё — с намагниченных лент.

Тишина надо мной раскололась —
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет.
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.

Я немел, в покрывало упрятан —
Все там будем!
Я орал в то же время кастратом
В уши людям.
Саван сдёрнули! Как я обужен —
Нате смерьте!
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!

Командора шаги злы и гулки.
Я решил: как во времени оном,
Не пройтись ли, по плитам звеня?
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.

Накренился я, гол, безобразен,
Но и падая — вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой,
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров всё же
Прохрипел я: "Похоже, живой!"

И паденье меня не согнуло,
Не сломало,
И торчат мои острые скулы
Из металла!
Не сумел я, как было угодно —
Шито-крыто.
Я, напротив, ушёл всенародно
Из гранита.
1973