http://www.novayagazeta.spb.ru/2010/66/2
«Это приговор стране»
Кто на самом деле виноват в февральской аварии на Невском?
Петербуржцам надолго запомнится автобус, въехавший в остановку на Невском проспекте в феврале этого года. Двое погибли, девять человек с травмами были доставлены в больницы. Месяц назад Куйбышевский районный суд вынес приговор водителю этого автобуса, 58-летнему Юрию Мазину: три с половиной года лишения свободы в колонии-поселении плюс лишение права управления транспортным средством на три года (см. «Новую» № 56 от 5 августа 2010). На суде Мазин признал свою вину и был признан единственным виновным по этому делу. Однако справедливость такого приговора вызывает сомнения как у обычных горожан, так и у специалистов.
Невский, 106. 3 февраля 2010
По словам Юрия Мазина, у машины отказали тормоза, из-за чего он и вынужден был тормозить колесом об поребрик, в итоге не сумев избежать выезда на тротуар.
— Задние колеса плохо притормаживали, — говорил Мазин на допросе, — применение экстренного торможения на неубранной дороге могло привести к заносу с еще более непредсказуемыми последствиями, а попытка затормозить о поребрик оказалась неудачной из-за наледи.
Итак: сломавшиеся тормоза, никем не убранная с проезжей части наледь. Заметим, что при этом Мазину приходилось еще и объезжать стройплощадку «Стокманна» на углу Невского и ул. Восстания. И то, что в такой ситуации водитель «полностью признал свою вину», говорит о наличии совести у водителя, а не об отсутствии иных виновных.
Между тем версию о неисправности машины следователи по какой-то непонятной причине не принимали в расчет изначально:
— Техническое состояние автобуса экспертиза признала удовлетворительным. Все механизмы на момент аварии работали нормально, — в интервью «Новой» заявил представитель Главного следственного управления ГУВД Андрей Пиликин.
Неужели Мазин солгал про сломанные тормоза? Или так проще: списать повреждение тормозной системы на результат аварии, а саму аварию — на неспособного себя защитить водителя?..
Разбор трагедии на Невском специально для «Новой» сделал наш бывший соотечественник, профессионал в вопросах автобусного транспорта Владимир Пластинин.
«Хоть на одном колесе»
— Мне 55 лет, всю жизнь я работал на транспорте в разных качествах, с 1975 по 2005 год, до своей эмиграции в Норвегию, — говорит Владимир Георгиевич. — Начинал на грузовом автомобиле, долго работал на скорой помощи как шофером, так и механиком, в частном автопарке дежурным механиком, но не очень долго. Когда утром подписываешь путевой лист — ты подписываешь себе приговор, это вам скажет любой механик, но я не думаю, что он официально подпишется под своими словами. Хочется не только кушать, но и жить — вопрос стоит именно так; а то, неровен час, и автобусом придавит.
Теперь о Юрии Мазине. Обсуждать суд, следствие и экспертизы, на мой взгляд, бессмысленно — все и так понятно. Сразу перейдем к автобусу: ЛиАЗ — сочинение из железного ящика, советской полуавтоматической коробки передач, камазовского двигателя и тормозной системы — нельзя назвать автобусом. Двигатель куплен у фирмы «Хенкель» и был тупиковым и брошенным проектом, как и вся автомашина «КамАЗ». Очень неудачная пневматика, плохой компрессор, размораживатель, в который должен заливаться спирт. В результате компрессор гонит сырой воздух пополам с маслом во все пневматические системы автобуса: мороз любой силы может привести к катастрофе.
Перечислю самые важные моменты: краны положения кузова в зависимости от загрузки, тормозной кран, кран регулирования подачи воздуха на тормоза в зависимости от загрузки (обычно его демонтируют), отсекатели излишнего давления в пневмосистеме — замерзание возможно в любом из этих мест и в любое время. Тяги управления автобусом длинные, опоры тяг расположены неудачно и, как правило, никогда не смазываются. Перечислять все проблемы советского автомобиля можно очень долго. Ликинский автобус всегда носил название «ведро с гайками», коротко и внятно.
Я видел фото автобуса, который вел Юрий Мазин: автобус некоммерческий, стало быть, самый бросовый — в принципе, он может ездить, но это самоубийство. Он очень старый, подобные машины называют «заборными»: в любом гараже автомобиль с крупными неисправимыми недостатками либо после серьезной аварии ставят к забору — списать его не так-то просто. И постепенно с него снимаются ремонтниками или воруются запчасти; в результате машина, по сроку не списанная, превращается в хлам. Но иногда эти авто восстанавливают… Кличка «от забора» или «заборная» относится к любой бесхозной машине. При советской власти каждый автобус закреплялся за водителем. Обезличивания авто администрация не допускала: автоматически машина без хозяина приходила в состояние «заборной». Работать на подобном автобусе — это все равно что таскать его на своей спине. А если речь идет о машине отечественной, это божие наказание.
Теперь о «сервисе». Как правило, администрация экономит здесь очень много, списанные машины разбираются на запчасти, новые детали покупаются, только если нет другого выхода, слесари безграмотны — это либо мальчишки, либо лишенные прав за пьянство водители. 70–80% машин приходят вечером с линии с заявками на ремонт. За 4–5 часов нужно подготовить утренний выпуск парка. Утренний выпуск — главный критерий, по которому оценивается работа предприятия. Поэтому начальство стремится любой ценой вытолкнуть утренний выпуск за ворота автопарка, ЛЮБОЙ, хоть на одном колесе.
Организация производства осталась советская, но уже в довольно карикатурном виде. Дежурный механик успевает выполнить максимум 50% необходимого ремонта. Медицинский контроль ограничен констатацией факта трезвости водителя. Квалификация как водителей, так и администрации снизилась на порядок по сравнению с СССР.
Теперь о работе водителя. Проснуться надо в 4 часа утра к развозке, в 5–6 — выезд. В новейшее время практикуется работа с разрывом, т. е. водитель работает в часы пик, как утренние, так и вечерние, а днем сидит либо в машине, либо в диспетчерской на конечной остановке. Но при оплате учитывается только чистое время за рулем. Этот разрыв отдыхом назвать язык не поворачивается. Проехать только один круг на неуклюжем автобусе — это невозможный труд, оценить его может только профессионал. Водитель возвращается домой к полуночи-часу, а утром снова на работу! Вызов в выходной день — норма. Диспетчер с дежурным механиком сидят на телефоне и обзванивают водителей.
В случае с Мазиным это была третья смена подряд, подобное напряжение и молодой организм не выдержит, а ему 58 лет. Откажись он от работы раз, два — на третий пойдет за ворота; надеюсь, мы не будем обсуждать полное бесправие в России, не только рабочих. Мазин — это даже не стрелочник, это приговор стране, если хотите.
Наконец, о признании. Я не присутствовал на суде, но признание водителем своей вины не может являться каким-либо доказательством, иначе это 1937 год. Я сам пережил нечто подобное два раза, мне знакомы степень отчаяния и непоправимости, даже притом, что ты невиновен. Муки совести Мазина недобросовестно использовали, так и не назвав истинных виновников.
Я считаю, что он виновен, но не в наезде: водитель с таким опытом не может совершить подобных ошибок в принципе. Мазин виновен в том, что он выехал на незнакомой машине, чего любой профессионал избегает любым способом, и я уверен, что он знал все об ее неисправностях. И от Мазина цепь виновных можно протянуть до самого верха… Неплохо бы поставить веб-камеру в кабине каждого автомобиля и вывести на монитор в кабинете премьер-министра — вдруг поможет?
Пять лет я живу в Норвегии, но система выжимания денег за это время вряд ли изменилась. Я иногда приезжаю, и для профессионала достаточно зрительной информации — все осталось так же. Поменять мозги у российских чиновников даже сам Господь Бог не в силах, и надежда на это исчезла у меня очень давно.
Анджей БЕЛОВРАНИН
