"Сочинизмы скорпиошки - 2" или "снова собираю друзей"

[Скорпя Ёжкина]

печали, кофе, жалости, корицы -
увы, столь терпкий вкус у октября
и выбор не велик: или напиться
коктейлем этим или, матеря,

звонки, друзей придуманных, и враки:
растущие в прогрессии как ком,
с глазами свежевыгнанной собаки,
лечиться медом с теплым молоком...

вогнав себя до самых пяток в краску,
звонить тебе (действительно, предел!)
«а помнишь, ты мне на ночь как-то сказку
пытался рассказать, и не успел?»

…лежать свернувшись на твоих коленях,
и слушать, как снаружи хлещет дождь,
какие-то волшебницы, олени...
(откуда их, мой сказочник, берешь?)

убив в себе и палача, и жертву,
и разношерстных - выводок девиц,
я, став сама собой, смакую это,
прикрывшись под штрих-кодом из ресниц..

спасибо осень, что, переиначив,
перепахала, вдоль и поперек -
меня!.... все потеряла я... но Мальчик
себя найти сегодня мне помог...

[Скорпя Ёжкина]

Жара июля.. сорок третий..
И на двоих — лишь сорок лет,
Полу-мужчины, полу-дети...
Танкисты Лёнька и Ахмед..

Пока вокруг толпа смолила,
И бегал по рукам кисет,
Они, старательно делили
Друг с другом пригоршню конфет..

Они разглядывая небо,
В зубах травинки теребя,
О доме думали (где не был
Три года каждый) про себя...

Смеется Ленька: «эх бы, малость!
за мамин борщик — жизнь отдал!»
И, белозубо улыбаясь
Ахмед: «а я бы за сискал*»...

:::

А через день, как кильки в банке,
Но закопченые огнем,
Из всей пятерки — двое в танке
Остались плавиться вдвоем..

(Вот Ленька дом свой видит снова....)
Но пара сильных крепких рук,
Его, совсем полуживого,
Толкает в раскаленный люк...

…
Прощаясь в госпитале... (раньше
ушел на выписку Ахмед)..
Они больничной пшенной кашей,
Свой дали праздничный обед...

И адресами обменялись
(да что там — лишь названьем сёл)
Не пряча слез, они обнялись,
Нарушив всякий протокол,

«Война закончится ...и сразу
Брат, ко мне в гости, на Урал!
Я ж тебе жизнь еще обязан...»
Ахмед смеется : «нет, баркал**!

Мне глупости не нужно эти!
Ты проживешь еще сто лет!»

... Уже мужчины... а не дети,
танкисты Лёнька и Ахмед..

**

Но из столетья половина,
Пройдет всего — и, матерясь,
Внук — внука... расстреляет в спину,
В январском Грозном сплюнув в грязь...

...На небе скажет тихо Ленька
Ахмету: «мы в расчете, брат...
Ты жизнь мне спас тогда... Вот только,
Мой внук долги вернул … назад..»

* сискал (чечен.) - кукурузная лепешка
** -баркал (чечен.) - спасибо

[Скорпя Ёжкина]

просто есть вечера, когда лучше совсем не ложиться -
чтоб суметь убежать
от пунктирного сна, и не видеть опять эти лица,
и бояться дышать...
просто есть тот предел, когда память накопленным грузом
распирает виски....
и восьмеркой летит моя сдержанность (каменность) в лузу,
с чьей-то легкой руки..

просто вместо всех слез — между ребрами топчется где-то
призрак чьей-то вины,
и опять выгрызать под угрозой у неба ответы:
«почему же они???»
в безысходность упасть, и очнуться всего лишь под утро,
после комы — пустой...
двери в память закрыв, став как прежде, и сильной и мудрой...
но с тревогой другой
вечер ждать — когда снова по НИМ панихиду отслужат
мои старые швы..

просто осень идет босиком по серебряным лужам,
в мои прежние сны..

[Скорпя Ёжкина]

мы курили на крыше и пили портвейн дешевый,
и, с едва шевелящимися языками, жевали черемуху...
а Серега, как будто все понял. Серега ушел, и...
/нам обоим по голове!/ — наша молодость обухом...

нет ни звезд, ни луны.. остальной дребедени прочей,
темень, мокро, жужжат в тишине комары.. преобычное дело..
мы молчали, но все было ясно, из нас каждый хочет,
поцелуя! и чтоб, в животе — стайка бабочек пела...

молча ждали, мол, кто посмелее, сейчас что-то скажет,
даст отмашку на первую нежность, и на первородную глупость..
я спросила чуть слышно: «еще?»...ты поморшился: «вяжет...»
и, с подсмотренной страстью в кино, мои пробовал губы...

словно капли, по крыше стучала черемуха дробью,
разбегаясь какой-то немыслимой силой от нас центробежной..
мы, не зная еще, что ж такое зовется «любовью»,
просто верили в это , волной нас накрывшее нежной...

мы курили на крыше и пили портвейн дешевый...
а Серега, вернувшись, обиделся, что не досталось...
а он думал — всё было...и мерзко хихикал.../ пошел он!/

я сегодня под небом впервые с тобой целовалась..

[Скорпя Ёжкина]

Это - знать, что никто, никогда, и вот так, безответно,
безоглядно и безоговорно, и, без причин,
не полюбит тебя —... как спросонья обнимут эти,
руки самые нежные из миллиардов мужчин...

«Я любу тебя, мама!» - прильнет бархатистая щечка,
и душа замерла от впервые услышанных слов,
и внутри так предательски что-то впервые щекочет...
и — уткнешься ты носом в любимейшую из голов...

Это — знать, что сыновья любовь, как любое — не вечна...
и в тринадцать — упрямо плечами она поведёт,
от вечерних объятий она отмахнется конечно,
и от губ материнских насупленно лоб отведёт...

Это — знать, что однажды Она, так юна... тонконога,
будет с вызовом, или, робея, тебя изучать,
и стоять за плечами, осматриваясь у порога..
и те плечи, родные, - руками своими сжимать...

А потом, наблюдая, как сын ест блины со сметаной,
спрятав глубже в себя непривычную новую боль,
просто тихо сказать «дай же Бог тебе, милый, как мамой,
хоть на сотую долю быть так же любимым женой»

….Это — знать, что когда даже радость — проснуться с рассветом,
не дождавшись звонка, себе новых прибавив морщин,
Просто верить - никто, никогда,и вот так, безответно,
безоглядно и безоговорно, и, без причин,

не полюбит тебя! … И опять, обреченно- упрямо,
сына ждать..Может быть, только сверху увидев потом,
как губами дрожащими шепчет «люблю тебя, мама!»

от дождя пряча ворох пионов под мокрым пальто...

[grona]

Надя. не устаю поражаться и восхищаться вашим творчеством! Как счастливы, вероятно, ваши родители! Удачи вам всегда и во всем и пусть рождаются новые искренние стихи.

[Скорпя Ёжкина]

Сообщение от grona

Надя. не устаю поражаться и восхищаться вашим творчеством! Как счастливы, вероятно, ваши родители! Удачи вам всегда и во всем и пусть рождаются новые искренние стихи.

не знаю, если честно, счастливы ли.. скорее, считают мое увлечение просто "безобидным хобби"
спасибо

[Скорпя Ёжкина]

хочется плакать... и выжать подобие слез...
чтоб сразу стать беззащитной и с розовым носом,
чтоб стал ненужным ответ на любые вопросы,
чтобы мой волос, чуть рыжий, казался белёс...

хочется дурой... всего лишь прикинуться дурой,
броситься в грудь, и в ключицу шептать «ты прощен»
на поцелуй твой поспешный — добавить еще...
просто довольствуясь ролью второй в партитуре.

хочется верить... и в бога, и в черта — хоть раз!
но, вытесняет всю веру из черепа скука...
словно наждак по груди — твои мягкие руки.
кардиограмму агонии пишет матрас...

хочется знать... что на утро, проснувшись одна,
выдохну, как арестант, долго ждавший амнистий...
и упаду... замыкающей — в рыжие листья,
ждать, когда с неба меня запорошит зима...

вырежет, словно аппендикс, весь прожитый год...
хочется быть... чуть глупее... (а, разве возможно?)
и каждый раз — не любить оголенною кожей,
словно навзрыд, и на выворот, как на излёт..

[Скорпя Ёжкина]

никто её и не искал, любовь-то эту...
все было ясно наперёд.. его секреты
влекли не больше, чем к себе тянули руки,
не по любви, не по расчету...не по скуке...

по неизвестному желанию — «чего-то...»
захлопнуть дверь за бытом, суетой, работой,
закрыв глаза, упасть с трамплина, стать ведомой..
не по любви.... не по расчету... лишь знакомы...

не удивиться, не сойти...и не пугаться...
не прогонять..и, тут же, не просить остаться,
ни впечатлять, ни впечатляться им не нужно...
не по любви, не по расчету...не по дружбе..

и три часа — заплатка яркая на время,
а после, прежние свои набросив тени,
уйти, оставив запах на чужих запястьях..

не по любви, не по расчету, но "на счастье.."

[Скорпя Ёжкина]

Поле...печи..и печи...и печи...
небо влажно садится на плечи.
даже плакать — никак мне не можется...
рвется воздуха тонкая кожица..
колокольным набатом прошитая,
словно губка, слезами пропитана...

печи..словно ряды исполинов,
несогнутых...неиспепелимых..
колпаком из печали накрытые...
неживые но и. неубитые...
в двух столетиях словно застрявшие,
как Хароны ведут во вчерашнее....

поле...печи...и печи...и печи...
алтаря - поминальные свечи...
как дотла обгоревшие спички..
закрываю глаза... эти личики...
детских душ — половина из брошенных..
серым снегом огня припорошеных..

поле...печи...и печи...и печи...
говорят, время так быстротечно..
мол, в глобальном масштабе — безделица
пара сотен — на мир весь не делится...

даже плакать — никак мне не можется...
рвется...воздуха тонкая кожица..